Однако здесь, во чреве планетоида – исключение из правила.

Урсула протиснулась между обломками огромной глыбы, вывороченной из углеродистой скалы. Часть инкубаторов разрушилась от сотрясения, вызванного взрывами на поверхности, но некоторые, небольшие по размерам, как будто уцелели. И уж, во всяком случае, механизмы в этой пещере отличались от всех, найденных раньше.

Она обвела взглядом очертания сложных сепараторных колонок. «Химическое оборудование… и не для крекинга, не криогенное, а для синтеза органики!» Урсула принялась быстро осматривать помещение за помещением; Гэвин угрюмо следовал за ней. Бригада рабочих автоматов носилась повсюду, словно свора собак, напавших на след. Они рыскали, чем‑то щелкали, обнюхивали каждый угол. По мере поступления информация высвечивалась на дисплее в шлеме Урсулы

– Смотри! Роботы сообщают, что нашли в одной из комнат органические соединения, которых там, по идее, не должно быть. И след сильного окисления.

Урсула поспешила туда. Автоматы уже успели смонтировать освещение.

– Видишь эти следы? Они оставлены потоком воды! – Урсула показала на них андроиду. – У них была вода, и она циркулировала вон в том отсеке! – На перчатках сверкнула пыль. – Держу пари, здесь был плодородный слой! Смотри, стебли! Черенки растений!

– Цветочки! – умилился Гэвин. – Ах, ты. Боже мой! Как хорошо, что андроиды класса ААА запрограммированы любить природу так же, как и вы, наши биоблагодетели!

Урсула усмехнулась.

– Это временная мера. Мы вынуждены вас программировать, пока нет уверенности, что вы способны мыслить самостоятельно. Никто не собирается внушать вам ностальгию по осени в Новой Англии, тем более в космосе. Кстати, возможно, роботы‑пришельцы, наблюдая за Землей в телескоп, решили тоже украсить цветами свое пристанище. – Она остановилась и повела рукой. – Но эта оранжерея предназначалась для биологических существ – настоящих, живых пришельцев!

Гэвин насупился и ничего не ответил.

– А здесь, – сказала Урсула, когда они вошли в следующую комнату, – здесь эти биологические существа появлялись на свет! Разве эти агрегаты не похожи на инкубаторы, которые мы используем на Луне?

Гэвин нехотя согласился.

– А может быть, – предположил он, – органические существа были специально синтезированы для работы с опасными реактивами? Или мыслящим зондам понадобилось добыть что‑то с поверхности Земли, и они создали подходящих для этого исполнителей?

Урсула рассмеялась.

– Неплохая идея. То есть все наоборот? Хм… Машины создают биороботов для работ, которые не могут выполнить сами. Впрочем, почему бы и нет? Но все равно я в этом сомневаюсь.

– Почему?

Она повернулась к нему и назидательно изрекла:

– Потому что все, что есть на Земле, гораздо легче синтезировать в космосе. Как бы то ни было.

– Да это ведь разведчики! – перебил ее Гэвин. – Если зонды были посланы для изучения планет и накопления новых знаний и собирались узнать побольше о Земле, то логичнее было отправить туда живых разведчиков.

Урсула кивнула.

– Пожалуй, но все же недостаточно убедительно.

Благодаря слабой гравитации, тут можно было стоять на ногах. Оборудование камеры покрывал толстый слой пыли.

– Инкубаторы находятся почти в центре астероида. Не вижу этому другого объяснения, кроме заботы о безопасности зародышей. Ведь зонды‑"родители" создавали собственных «детей» наверху, где те подвергались бомбардировке космическими лучами и прочим опасностям. В самом нежном возрасте. Допустим, биологических существ растили лишь для исследования этого уголка Солнечной системы, нашей Земли, тогда зачем роботы обеспечили им большую безопасность, чем собственному «потомству»? – Урсула кивнула на тоннель, ведущий к выходу, и покачала головой.