Как только они оказались в лифте, Санди улыбнулась Дэмиону.

— По-моему, она пошла на поправку. А как тебе кажется?

— Да, мне определенно так показалось. Эти театральные манеры — обычное состояние Габриэлы.

— Интересно, почему ей так не терпелось от нас избавиться, — вслух подумала Санди.

— Тебе бы следовало знать, насколько невозможно предугадать, что взбредет Габриэле в голову, — со смехом ответил Дэмион.

Мгновение он колебался, хоть и понимал, что его неуверенность — ничем не оправданная глупость. Он с самого начала намеревался пригласить Санди провести вечер с ним, и не случилось ничего, что заставило бы его передумать. Наоборот.

— Не хочешь поехать поужинать у меня? — предложил Дэмион. — Я собирался готовить блинчики с мясом по-мексикански. Могу гарантировать, что лучше моего рецепта нет во всех Штатах.

— Ну разве можно отказаться от такого предложения?

Это была не ее обычная вежливая улыбка, а та, искренняя и чарующая, которую он видел слишком редко. Он уставился на ее губы, охваченный жадным желанием поцеловать Санди.

Острота собственного желания была ему неприятна, и, ведя ее к машине, он хмурился. Эта его одержимость с каждой минутой становится все нелепее. Чем скорее он уложит ее к себе в постель и займется с нею любовью, тем быстрее избавится от своей зацикленности и сможет перейти к более важным делам. Он пообещал Ричарду Хоукинсу, что прочтет два сценария, а сам до сих пор не заглянул еще ни в один. Когда женщина начинает мешать думать о работе, пора предпринять что-то серьезное.

Он отпер дверь квартиры и провел Санди на кухню. Нэнси, его домоправительница, оставила записку на кухонном столике: если ему что-то понадобится, то она у себя в комнате.

Дэмион скатал записку в комок и швырнул его в мусорную корзину. Пусть Нэнси отдыхает. Он с изумлением обнаружил, что по-мальчишески нетерпеливо предвкушает, как удивит Санди своим кулинарным талантом.

— Садись, — пригласил он ее, указывая на мягкую табуретку, стоявшую у стойки, которая отделяла собственно кухню от столовой. — Что тебе налить?

— После такого дня, как сегодня, разумнее всего пить просто холодную воду: тогда можно надеяться, что я не засну во время обеда. Или я могу выпить двойное виски со льдом — и скорее всего свалиться прямо под стол. Но по крайней мере я паду с улыбкой на губах.

— А как насчет компромисса в виде легкого мексиканского пива? — предложил он. — Градусов в нем довольно мало, но с блинчиками по-мексикански оно сочетается лучше, чем холодная вода.

— Согласна.

Он вынул из холодильника бутылку пива, открыл и передал ей. Она сделала большой глоток и вздохнула, не скрывая удовольствия.

— Я уже чувствую себя лучше, Дэмион. Предлагать свою помощь не стану. Я буду просто сидеть тут, пить пиво и восхищаться твоим умением готовить.

Он закатал рукава джемпера и вымыл руки.

— Я не возражаю. Но раз уж вся работа ложится на меня, ты должна развлекать меня захватывающе интересным разговором.

— Дэмион, я встала в пять утра. Захватывающе интересного от меня ждать не приходится. Хорошо еще, если я смогу говорить связно.

— Тогда мы будем говорить о тебе — так будет легче. Вечер вопросов и ответов. — Он молниеносно быстро нарезал луковицу и зеленый перец и выложил их на сковороду. — Для начала расскажи мне о Питере.

— О Питере?

— Да, о твоем близком друге Питере, который много времени проводит в разъездах.