— Так и лежала бы здесь…

— А ты не думай, что тебе куда-то надо.

— Я не могу не думать…

— Давай попробуем отвлечься.

Он достал из тумбочки папиросу, понюхал ее, кивнул. И зажег. Это был косяк с анашой, Настя это понимала, но отказываться не стала. С трудом затянулась, закашлялась. Из глаз брызнули слезы, но это не помешало ей снова затянуться.

— Ну вот и все! — трагическом голосом сказал он.

— Что все? — испуганно встрепенулась Настя.

— Теперь ты с этого дела не слезешь?

— Хочешь сказать, что я наркоманка?

— А по-твоему, люди, которые ходят по улицам и курят, наркоманы?

— Они курят анашу?

— А просто курят. И ты теперь будешь просто курить…

— Просто курить?

— Я когда бросаю, долго не курю. А потом разок затянулся, и все, понеслась. И ты не сможешь теперь остановиться.

— Так я не бросала…

— Да?.. Ну, может, и остановишься…

— Остановлюсь бросать? — дурашливо засмеялась Настя.

— Остановишься курить.

— Брошу останавливаться курить? — захохотала она.

Это был самый настоящий приступ беспричинного смеха — до боли в животиках. У Насти пересохло в горле, а она все продолжала хохотать.

Калитка на замке, двери в дом на запоре. Машины во дворе нет. Значит, и Жени не должно быть. Настя зашла в дом, вымыла руки, на кухне взяла медную турку, насыпала туда кофе. Сначала нужно передохнуть с дороги, а потом уже можно браться за уборку. Сегодня в институте был трудный день.

Это раньше было легко, а сейчас она рвалась сюда, к Жене. Учеба уже мало интересовала ее, поэтому занятия тянулись невыносимо медленно.

Настя наливала кофе в чашку, когда на кухню кто-то вошел. Она вздрогнула, обернулась и увидела Женю.

— Предупреждать надо!

— Тсс! — Он приложил палец к губам.

Лицо у него серьезное, в глазах тревога, а в руке пистолет. Настя решила, что это зажигалка. Хотела так думать, поэтому и решила.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Я же говорил, проблемы у меня, — шепотом сказал он. — Прийти могут.

— Кто?

— Братва… Там такие люди задействованы… Меня убить могут…

— Нет!

Настя поняла, что пистолет у него настоящий. И он готов сражаться — за нее и за себя.

— Тихо! — Он снова приложил палец к губам.

В окно что-то стукнуло, Женя встрепенулся, настороженно вжал голову в плечи. Настя же от страха едва не подпрыгнула на месте. Он махнул ей в сторону двери, осторожно подошел к окну, на ходу передернув затвор пистолета.

Настя бросилась к входным дверям, проверила замки, все на месте. От страха ее колотило изнутри.

Она вернулась на кухню. Женя так и стоял у окна, не обращая внимания на кофе. А она не удержалась, выпила. Ей нужно было согреться.

— Страшно? — тихо спросил он.

— Тебя могут убить?

— И тебя тоже… Зря ты пришла, давай собирайся, и домой.

— А ты?

— Здесь буду.

— Я с тобой! — мотнула головой Настя.

— Нельзя. Здесь опасно.

— Я тебя не брошу!

Женя сунул пистолет за пояс, подошел к ней, обнял:

— Я не могу тобой рисковать.

— Я останусь с тобой.

— Ну хорошо… Только при малейшей опасности…

Женя отвернул край ковра, под которым находился люк в погреб.