Тот не без удовольствия внимал ее распоряжениям. Но когда услышал вопрос, обращенный к нему, поднял руку, выражая некий протест.

— Нет, Элен. Так подобные дела не делаются. Непривычная обстановка, новые люди… Для ребенка это тяжело. Думаю, будет лучше, если мы отвезем Сару к Имоджен…

— Очень жалко, — вздохнула Элен, — но ты, безусловно, прав. Я ведь, бессовестная, больше думала о тете, а не о Саре. Барбара быстрее бы оттаяла рядом с ребенком. Видишь, я, наверное, еще не созрела, чтобы стать настоящей матерью.

— А как ты реагируешь на табачный дым? — лукаво воззрился на нее Филипп.

В ответ Элен только рассмеялась.

— Вечером мы идем в «Айви», ресторан, может быть, немного шумноватый, но зато с прекрасной кухней. Отведаешь такое блюдо — пальчики оближешь.

Элен улыбнулась про себя. «Штучки»! Наконец-то она узнает, что это такое…

— Ты там часто бываешь?

— Нет, не часто. Когда-то я помогал коллеге оформить интерьер одного из залов. После этого я там желанный гость. В «Айви» любит собираться театральная и киношная богема, но пусть тебя это не тревожит. Там есть уютный утолок, где нам никто не помешает.

— Мой вчерашний наряд будет уместен?

— О, ты будешь самой красивой!

14

Они шли не спеша по лондонским улицам, говорил преимущественно Филипп, Элен же слушала внимательно, кутаясь в меховой палантин. Куталась не из-за холода, — вечер был довольно теплый, — от какого-то напряженного ожидания. Джексон оседлал своего архитектурного конька и сыпал известными и малоизвестными именами зодчих, творения которых когда-то поразили его воображение.

— Все они настоящие поэты в своем деле! Но я загибаю пальцы, перебирая имена великих: среди них голландцы, немцы, итальянцы, американцы, бразильцы… И ни одного англичанина! Это тревожит мои патриотические чувства…

— Так уж ни одного? — усомнилась Элен.

— Назови мне хотя бы одного английского мастера, равного по масштабу Нимейеру.

— А Филипп Дж. Джексон? Я знаю его — потрясающий архитектор!

Филипп обнял ее за плечи и чмокнул в висок.

— Спасибо за подсказку. Твой Джексон, так ему и передай, еще только тщится стать величиной. Да, удачлив, да, небесталанен, работоспособен, но пока еще не имя.

— А когда он станет именем? — поинтересовалась Элен, заглядывая снизу в глаза своему спутнику.

— Когда ему удастся из скупой инженерной прозы создать произведение искусства.

Он остановился, сошел с тротуара и повернулся к Элен, задержав и ее движение. Видимо, то, что Филипп сейчас говорил, было им глубоко прочувствовано, и он воспользовался возможностью найти в Элен единомышленника.

— Понимаешь, архитектура сначала была озабочена тем, как облегчить создание произведения искусства посредством инженерной мысли. И в конце концов так преуспела в этом деле, что позднее встала другая задача, не менее, отмечу, трудная: как инженерную прозу трансформировать в произведение искусства. Это и должен был решить наш уходящий век. Справился? Не думаю… Удачи есть, но… С прозой, порой прекрасной, все в порядке, а вот с поэзией…

— Филипп, может быть, мы все-таки пойдем? Поверь, мне твои рассуждения очень интересны, но мы могли бы продолжить разговор в ресторане.

— Прости, дорогая.