В тесной комнатке, оформленной как буддистская молельня, застыл в позе лотоса тибетский лама в желтых шелковых одеждах и зеленых перчатках. День и ночь этот монах взывал к уснувшим Могуществам. Вайстор видел, что его тело, похожее на золотой треугольник, без опоры висит в воздухе. По тоннелю пронеслась стая крупных черных псов. Они двигались вместе с упругим ледяным ветром бесшумно, как призраки. Вайстор уже слышал солдатские байки о «тварях мрака», изредка навещающих бункер. Сделав круг по подземельям, призрачные звери уносились обратно в Тартар.

В отличие от других помещений бункера, апартаменты высоких партийцев были отделаны с некоторой роскошью и заботой о стиле. Гюнше распахнул дверь и вытянулся в приветствии. Вайстор очутился в зале заседаний, старомодном и роскошном, точно перенесенным из эпохи Габсбургов. Сюда из «Орлиного гнезда», альпийской резиденции фюрера, был доставлен знаменитый «овальный стол» и тринадцать кресел. За столом сидели Гиммлер, Йодль, Дениц, Зиверс и еще несколько высоких партийцев.

Фюрер горбился у большой настенной карты. В его руках плясала простая школьная указка. В этом вульгарном бюргере с щеточкой черных усов и сальной прядью, падающей на глаза при каждом резком движении, не было ничего хоть сколько-нибудь славного, благородного, словно он был насмешкой над всем, чему истово присягал и поклонялся Вайстор. Но стоило ему заговорить, и Вайстор ощутил животное волнение от звуков его голоса и странный электрический ток во всем теле, словно он оказался рядом с шаровой молнией.

— Вы так и не ответили, можно ли военным путем предотвратить падение Берлина? — громко спросил Гитлер у Кейтеля.

— Берлин падет, если не будут сняты все войска с Эльбы, — терпеливо объяснил фельдмаршал. — Но в этом случае мы полностью откроем себя с запада.

— Да-да! Пусть 12-я армия оставит против американцев слабые арьергарды и наступает против русских, — перебил его Гитлер. — Приказываю соединить усилия 9-й и 12-й армий! Нам нужно выиграть время! Совсем немного времени!

По его горячей сбивчивой речи Вайстор догадался, что фюрер все еще лелеет надежду на некое внезапное чудо, словно вот-вот в душный ковчег бункера залетит голубь с оливковой ветвью в розовом клюве и объявит о том, что впереди, в туманах и радугах, брезжит заветная суша.

После обсуждения положения на фронтах настала очередь Деница. Фюрер рассеянно слушал адмирала, вращая большой старинный глобус.

— Экипажи полностью укомплектованы, — докладывал фон Дениц. — Специальной проверкой установлено, что высший командный состав и моряки не имеют живых родственников и никто из них не женат. Экипажи конвоя дали обет «личного молчания» и подписали его собственной кровью.

Конвой из двадцати пяти субмарин действительно ожидал приказа фюрера в бетонных доках Киля и Шлезвига. Неделю назад с боевых подлодок были сняты торпеды, и началась подготовка канонерок к режиму длительного плавания. Их энергоресурс был увеличен за счет заполнения горючим балластных цистерн, и таким образом дальность плавания составляла двенадцать с половиной тысяч миль. Водолазы осмотрели и подремонтировали корпуса, дизелисты произвели отладку и пробный запуск двигателей.

Фюрер достал из ящика секретера запечатанный пакет и передал его адмиралу:

— Этот пакет вы доставите в Киль и вскроете по моему особому распоряжению.

— Хайль Гитлер!!! — вытянулся в приветствии Дениц. Он был, пожалуй, единственным в этом кабинете, кто все еще неподдельно благоговел перед фюрером.

— А теперь я предлагаю вспомнить о моем дне рождения, — попытался улыбнуться Гитлер.