Старейшина покачал головой.

— Ничего у нас нет. Ни еды, ни скота, ни соли. Иди своей дорогой, толстяк. Здесь для тебя ничего не найдется.

Орфет осклабился и подмигнул.

— У вас наверняка есть дети, — вкрадчиво произнес он.

Наступил самый опасный момент.

Сетис покрылся потом. Пальцы стиснули рукоять ножа.

Долго, очень долго лица поселян оставались непроницаемыми.

Потом старейшина выдавил кривую улыбку и кивнул.

— Конечно, есть...

Орфет скрестил руки на груди и поскреб щетинистый подбородок.

— Дети, — размышлял он вслух. — Очень много едят, всегда хотят пить. Плачут по ночам. Но в Порту, дворцах, в крепостях, на галерах дети всегда нужны. Детей легко обучить. Дети — дешевая рабочая сила.

Старейшина посмотрел на Сетиса, потом обвел взглядом своих земляков. Один из них кивнул, другой немного поколебался и пожал плечами.

Словно придя к какому-то решению, старейшина подошел к Орфету.

— Может быть, торговец, мы и придем к соглашению, — сказал он.

* * *

Времени зря не теряли.

Жители деревни быстро привели детей и выстроили их вдоль стены. Малыши глядели угрюмо, они были так измучены голодом, жаждой и болью от язв, что даже не капризничали. Кое-кто из женщин всхлипывал и ругался, но мужчины просто вырывали ребятишек у них из рук и швыряли в общую кучу.

Сетис глядел по сторонам, облизывая пересохшие губы. Что, во имя Бога, он здесь делает?! Его письменный стол в рабочем зале казался раем, далеким, манящим и недостижимым, как сады Царицы Дождя. Быть может, он никогда больше его не увидит...

Орфет же, напротив, с упоением играл свою роль. Он деловито рассматривал детей, приподнимал им подбородки, раскрывал рты, проверял зубы, ощупывал тонкие ручонки. Девчонок не надо, — прорычал он, и старейшина коротким взмахом руки велел девочкам убираться. Те, что постарше, вздохнули с явным облегчением.

Осталось пятнадцать мальчиков. Двое были слишком малы; остальным же было от семи до семнадцати лет. Точный возраст определить было трудно, до того они исхудали и зачахли.

Мало того, все они были похожи друг на друга — темноглазые, темноволосые. Казалось, все жители деревни состоят между собой в родстве, да так оно, скорее всего, и было. Один мальчик плакал, другой разговаривал сам с собой, беспрерывно бормоча что-то под нос. У всех на лицах темнели болячки. Все были невообразимо грязны.

Орфет почесал подбородок. Потом подошел к Сетису и спросил:

— Что будем делать?

— Откуда я знаю? — Сетис оглядел жителей деревни. — Все это — чистое безумие. Мы же не можем купить их всех! Если Бог привел нас сюда, пусть покажет, кто из них наш.

— Отлично, умник. А как?

Сетис облизал губы.

— Может, если мы объясним...

— Что мы ищем нового Архона? Ну да, конечно. Тогда они задерут цену раз в тридцать. Или сами отведут мальчишку к Аргелину. И сам знаешь, что тогда будет. Если у тебя нет других мыслей...

— Есть! — Сетис шагнул вперед.

Он прошел вдоль ряда ребятишек, вглядываясь в испуганные лица. Маленький мальчик в самом конце шеренги храбро встретил его взгляд. Может быть, этот?

И тут его осенило. Он втянул левую руку в рукав плата, нащупал твердое тельце скорпиона, приколотого там для пущей сохранности, и крепко сжал его в кулаке. "Скажи мне, кто из них — ты! Ужаль меня в знак снисхождения. Скажи. Скорее!"

Он снова прошелся вдоль шеренги. Мальчики в замешательстве глядели в песок, искали глаза матерей, плакали. Старейшина с нетерпением сказал:

— Можете приобрести всю партию по особой цене.