Но и отказать Российской Империи напрямую — значит, спровоцировать гнев самого Николая Александровича. А ссориться с Российской Империей Пруссии сейчас было совсем не с руки.

— Герцог, я… я не могу принять такое решение единолично. Мне необходимо посоветоваться с канцлером. Обсудить этот вопрос на высшем уровне.

— Конечно-конечно, понимаю, — кивнул Кощеев. — Я всё понимаю. Но Его Императорское Величество не любит ждать. Так что, надеюсь, вы не будете затягивать с ответом.

Он встал, собираясь уходить.

— Кстати, господин министр, — Кощеев вдруг остановился у двери и обернулся. — Я тут захватил с собой бутылочку одного редкого вина. Шато Петрюс 1961 года. Говорят, редчайший экземпляр. Не желаете ли скоротать вечер за бокалом вина в неформальной обстановке? Обсудим детали, так сказать… Заодно и продегустируем.

Вернон на мгновение задумался. Вино, конечно, было искушением. За такую бутылку можно было продать душу дьяволу! Но главное — это была возможность потянуть время и придумать, как деликатно отказать этому опасному типу. Отказать так, чтобы и прусские интересы соблюсти, и гнев российского Императора на себя не навлечь.

— Что ж, герцог, ваше предложение весьма заманчиво. Я с удовольствием составлю вам компанию сегодня вечером. Скажем, у меня дома, в восемь?

— Прекрасно! — Кощеев потёр руки. — Договорились.

Вечер того же дня окутал Берлин прохладой. На веранде уютного особняка Вернона горели мягким светом старинные фонари. В хрустальных бокалах рубиновым огнём играло вино — то самое, легендарное Шато Петрюс.

— Превосходный букет, герцог, — Вернон сделал небольшой глоток, смакуя терпкий вкус. — Вы истинный ценитель.

— Стараюсь, господин министр, стараюсь, — Кощеев лениво откинулся в плетёном кресле. — Жизнь слишком коротка, чтобы пить плохое вино. Ну так что? Удалось вам посоветоваться с канцлером? Каково его решение?

Вернон тяжело вздохнул, изображая вселенскую скорбь.

— Увы, герцог, вынужден вас огорчить. Канцлер сейчас очень занят. Сами понимаете, внутренняя политика, экономика… Но он обещал рассмотреть ваш вопрос в ближайшее время. Правда, быстрого решения ждать не стоит. Возможно, через несколько недель. Мне очень жаль, герцог, но, боюсь, вам придётся вернуться в Россию. А как только станет известно решение канцлера, я вам непременно сообщу.

Кощеев медленно повернул бокал в руке, наблюдая, как играет вино на свету.

— Вернуться? — он усмехнулся. — Мой дорогой Вернон, вы думаете, я не вижу, что вы пытаетесь меня обмануть? Канцлер Мисбарк никогда не упустил бы такой возможности усилить своё влияние. Вы просто боитесь этого Вавилонского. Боитесь испортить с ним отношения. Но поймите, Вернон, вы играете с огнём.

Он наклонился к министру.

— Жаль, очень жаль… Вы упускаете прекрасную возможность укрепить союз с Российской Империей. А Вавилонский? Вы уверены, что он надёжный партнёр? Сегодня он с вами, а завтра? Вы думаете, что сможете усидеть на двух стульях? Дружить и с Империей, и с этим самозванцем? Наивный…

Он сделал ещё глоток вина.

— Подумайте, господин министр. Может быть, всё-таки стоит пересмотреть решение канцлера? Я уверен, мы сможем найти… компромисс.

Вернон почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ему вдруг стало не по себе. Вино показалось слишком крепким, а голова — тяжёлой.

— Увы, герцог… Р-решение принято… — пробормотал он, чувствуя, как язык начинает заплетаться.