А вот сейчас он это зря сказал. Я прожил так много лет, потому что не был импульсивным. Да и злопамятным я не был, но вот память у меня хорошая. Не надо было так с моим дедулей. Поэтому я улыбнулся.

— Да нет, у меня фотография была, он мне показывал. Замок был большой, красивый, очень похожий вон на тот, — я кивнул на тот замок, из которого приехал Павел.

Девахи, стоящий за спиной Иванова, яростно зашипели ему на ухо, видимо, что-то подсказывая. Иванов нахмурился.

— Ты сейчас на что-то намекаешь, Вавилонский?

— Почему, намекаю? Я прямо говорю. Мне кажется, произошла какая-то фигня с документами. И вот тот замок — мой, а эта свалка, наверное, ваша. Хотя… — я на секунду задумался, оценив количество нужных мне для работы здесь материалов в виде мусора. — Свалку я, пожалуй, тоже себе оставлю.

— Да ты что, сосунок, совсем страх потерял?! — набычился Павел. По его телу побежали волны силы, заключая его в доспех.

— А вы точно аристократ? — нимало не смущаясь, я наклонил голову набок. — А то жаргон у вас какой-то не аристократический.

— Всё, тебе капец, клоун! — он сделал пару шагов вперёд, но его остановил охранник.

Гвардеец-сержант протягивал ему вытащенный у себя из уха микрофон, яростно жестикулируя.

— С тобой я ещё не закончил! — нахмурился Павел, но микрофон взял и вставил себе в ухо, вступив в разговор с кем-то невидимым.

— Да ничего-ничего… Я подожду, — хмыкнул я.

Речь явно шла обо мне, и то, что говорили, явно не понравилось Павлу. Он пару раз что-то коротко ляпнул, огрызнулся, но, судя по его лицу, ему прилетело в ответ. Хотя в конце разговора улыбка у него на лице появилась.

— Попрошу покинуть наши земли, Вавилонский, — сурово и пафосно провозгласил Иванов.

— О, уже на «вы». Хорошо. Вы почти исправились. Я почти готов признать вас аристократом.

— Слышь ты! — снова завёлся Павел, но касание сержанта опять его остановило.

Да, у этого пацана явно с самоконтролем проблемы.

— Это уже не твоя земля, это спорная земля. Только что Род Ивановых выдвинул свои требования в связи с длительным отсутствием хозяина и отсутствием хозяйственной деятельности. И… — тут, видимо, он забыл, как его инструктировали, поэтому просто добавил. — В общем, поверь мне, через неделю эта земля тоже будет нашей!

У меня блямкнул телефон, я поднял его и увидел государственную рассылку.

Павел что-то говорил, но я приподнял указательный палец и бесцеремонно сказал.

— Подожди, я читаю.

Тот что-то булькнул, подавился от моей наглости, но я реально читал. Надо же, повестка в суд, в связи с моей собственностью. Та, что тут… Нецелевое использование, все дела, как тут блеял Паша. Походу, не успел я вступить во владение этой свалкой, а её тоже планируют отжать. Почему не сделали этого раньше? Ну, это вопрос. Подозреваю, что просто было западло возить мусор на полигон неподалёку, и все соседи были довольны, что всю эту срань можно скидывать прямо сюда — очень по-аристократически.

— Хорошо, — сказал я, — удаляюсь.

И спокойно проследовал мимо него. Девахи проводили меня вздёрнутыми носиками и презрительным фырканьем. Я хотел им помахать, но выглядели они реально шлюховато, совсем не в моём вкусе, поэтому нафиг.

Я шёл к машине и думал, угадал ли я в младшем Иванове его характер. Оказывается, угадал — он не мог отпустить меня просто так, и должен был оставить последнее слово за собой.

— И больше сюда не возвращайся, щенок! В следующий раз я спущу на тебя собак.