Я поинтересовался их мнением о моих постройках на границе с Австро-Венгрией – форте и сопутствующих укреплениях. Графы были в целом довольны, но, как оказалось, возникли некоторые моменты, которые оказались для них неудобными.

Генрих Шенк, поглаживая свои пышные усы, отметил:

– Твои укрепления, Теодор, несомненно впечатляют. Однако мы столкнулись с некоторыми… скажем так, неожиданностями.

Густав Рихтер кивнул, соглашаясь, и добавил:

– Да, например, площадка для артиллерии оказалась несколько маловата для наших 120-миллиметровых орудий. Мы едва смогли их там разместить.

– А в некоторых бойницах, – продолжил Шенк, – мы не смогли установить пушки нужного калибра. Они просто не пролезают в отверстия.

– Ещё мы заметили, что укрытия для боеприпасов расположены слишком далеко от огневых позиций. Это замедляет подачу снарядов во время ведения боя.

– И последнее, – добавил Шенк, – наблюдательные пункты несколько ограничены в обзоре. Нам бы хотелось иметь более широкий угол обзора для лучшего отслеживания передвижений противника.

Несмотря на эти замечания, оба графа были впечатлены общим качеством работы. Густав Рихтер подчеркнул:

– Не пойми нас неправильно, Теодор. В целом, твои укрепления превосходны. Мастерство твоей строительной компании действительно на высоте.

Я внимательно выслушал все замечания, делая мысленные заметки для будущих проектов.

– Что ж, спасибо за ваши комментарии, господа, – ответил я. – Эта обратная связь бесценна для улучшения наших будущих конструкций. Мы обязательно учтём все ваши замечания в следующих проектах.

Встреча закончилась на позитивной ноте, и я покинул штаб, размышляя над тем, как усовершенствовать свои проекты, чтобы они полностью соответствовали военным требованиям и подходили под вооружение этого мира.

После насыщенного дня я наконец вернулся домой, намереваясь отдохнуть. Перед сном я решил ознакомиться с последними новостями, чтобы быть в курсе происходящего. Больше всего меня интересовало, что будет делать князь Бобшильд после того, как узнает, что мне «чудом» удалось избежать смерти от отравления.

Как я и предполагал, князь, оказавшись под давлением, начал действовать ещё более решительно. На этот раз он объявил новый набор в армию, запустив масштабную кампанию по организации службы по контракту. Всем мужчинам Лихтенштейна, от девятнадцати до пятидесяти лет, предлагалось поступить на военную службу за хорошее вознаграждение.

«…В эти тяжёлые для княжества времена, каждый из нас должен встать на защиту своей родины», – гласил плакат, появившийся во всех городах Лихтенштейна.

И народ, как ни странно, хорошо откликнулся на предложение. В одном из новостных каналов мне довелось увидеть репортаж с призывного пункта. Толпы людей, вдохновлённые патриотическими лозунгами, выстраивались в очередь, чтобы записаться в «контрактники». Стало понятно, что всех этих людей объединяла не только жажда получить солидное материальное вознаграждение, но и чувство единства, желание защитить свою землю, готовность сражаться за свою родину.

Однако я обратил внимание и на другое. Князь, получив карт-бланш от Императора на военный призыв, решил воспользоваться ситуацией в своих интересах. Он не просто набирал армию. Он – консолидировал власть, зачищая всех неугодных.

Именно в этот момент меня насторожила одна новость, которая промелькнула в конце вечернего выпуска новостей Вадуца: князь Бобшильд, ссылаясь на необходимость освобождения помещения под штаб новой армии, выселил из детского приюта всех детей, вместе с настоятелем.