— Люда, прости… Ты шаманка? Ведьма? Раз у тебя власть над животными…

— Не только над животными, — засмеялась Людмила. — А если серьезно, то давай не сегодня? И вообще не бери в голову, Володя. Я кое-что знаю, но немного. Просто тут один появился… Нехороший один… человек (перед словом «человек» у Людмилы получилась пауза). И мне его придется… обижать, чтобы он не наделал дел.

— Я могу помочь?

— Ты, по-моему, еще немного не готов… Но вот что я тебе сразу скажу, и уж ты прими всерьез — вы с вашей работой перешли дорогу таким силам, что лучше бы ты поберегся. И знаешь что… Есть дураки, которые считают: к женщине нельзя обращаться за помощью, с просьбами. Так ты не будь дураком, очень тебя прошу!

— Я так понимаю твою просьбу: если замечу что-то странное… ту же поганую собачку, например, тут же звать тебя, верно?

— Почти… Он нехорошее замыслил, этот черт.

— Ага, уже не человек!

— Он может быть и человеком.

А больше они не говорили, потому что занимались любовью. И перед тем, как идти к роднику и к развалинам дома деда Людмилы, Володя опять пил чай для поддержания сил.

— Милый, ты сегодня или не приходи, или приходи, чтобы спать. Я тебе рада и спать уложу, но постоянно быть на этом чае — это вредно. Да, знаешь, и мне отдохнуть надо…

— Тогда сегодня — не приду. Но я хочу тебя видеть еще… обязательно.

— Это взаимное желание, Володя.

— Я никуда не буду ходить ночью.

— Вот это правильно.

Опять дышала жаром степь, дрожало марево и звенели жаворонки в вышине. Опять бродили с рулеткой двое, а третий записывал в блокнот. Но теперь местные при всем желании не могли так просто мешаться под ногами, потому что Фомич поставил машину и палил костер под котелком километрах в пяти, на восточном берегу озера. Володя еще сомневался, что победит — любопытство или лень, но у Фомича сомнений не было, и как оказалось — он был прав. Никто не явился к костру, не глотал голодную слюну, и не пришлось больше колотить по спине бедного Диму, которому кусок не пошел в горло.

— А сейчас я пройдусь вдоль озера… Отсюда — и на юг. Сейчас два часа… Часам к шести буду обратно.

— Одному ходить по местности нельзя… Сами учили.

— А вот ты со мной и пойдешь, Андрюша, — мило улыбнулся Владимир. — Хочешь пойти?

— Конечно! Посмотрим, есть там такой же диван…

— Такого же дивана нет, но есть высокая терраса, может быть, там есть и курганы. А Фомич тут пусть останется за главного… за коменданта временного лагеря. К семи мы будем…

— А не будете, я вас в бинокль разыщу. Тут вон на сколько все видно.

Два человека шли вдоль берега озера Плуг-Холь, по высокой террасе, искали скопления курганов. В ледяной воде раннего мая посередине еще плавал лед, а между льдом и берегом в ярко-синей воде ходили стаи серых, буровато-рыжих, белых, бело-серых птиц.

— А возле уреза воды ничего не может быть?

— Ты же знаешь, они любили делать курганы на высотках.

— Но и наверху нет ничего. Вон, сколько видит глаз — все ровно.

— Наверное, тут чем-то неподходящее место.

— Странно… Иногда в голой степи есть курганы.

Обмениваясь этими замечаниями, Андрей с Володей быстро шли на юг, навстречу теплому порывистому ветерку.

— Смотри-ка! Все-таки есть один!

— Но в каком необычном месте.