Но только не сейчас.

    – Еще раз спрашиваю: цель поездки?!

    – Писатели мы, – буркнул вожделевший «Старки» Эльф и благоразумно добавил: – Бедные…

    Морда цербера приобрела странную конфигурацию:

    – Писатели? Все?! – Ага.

    – Детективщики?

    – Нет. Фантасты.

    Цербер просиял. Цербер возликовал. Цербер выгнал сунувшихся было на помощь коллег, заперся с нами в купе и стал подробно интересоваться стандартами «роялти» на десяти тысячах тиража. Также его очень беспокоил пункт 6.5: «При внесении редакторской корректуры более 30% Издательство вправе снизить авторский гонорар на сумму оплаты затрат и работы специалистов, производивших работу по внесению сверхнормативной правки». Мы объяснили, просветили и утешили.

    – Как книга называется? – спросил напоследок проницательный Шекель-Рубель. Цербер зарделся:

    – Я сперва назвал «Уходи с баркаса». Но главред… Сошлись на «Таможня берет добро».

    – Надо будет отловить. А фамилия автора?

    – Я под псевдонимом. Будете искать, спрашивайте П. Верещагина.

    Через десять минут поезд отчалил к светлому будущему.

    – …раки! Вижу раков! Свистят! На горе! Иду брать!

    – …с недавних пор определение «депрессивный» по отношению к моим текстам стало меня напрягать…

    – …я пишу в очерке: «Начав карьеру с довольно неровных, но неизменно интеллигентных и профессионально написанных романов…» А эта сука правит: «Начав карьеру с неровных, эпигонских романов…» Ну не гад?!

    – За хороших людей в нашем лице!

    – Владя! Тебе взнос оплатили?

    – Не то слово! Заколебали: приезжай да приезжай! Этот звонил… как его? Зам по особым…

    Тишина упала на купе. Замер пластиковый стаканчик у рта Эльфа. Петров прикусил зубами рачью клешню. Кончил ныть Шекель-Рубель. Все смотрели на меня. Пристально. Молча. Не моргая. Так смотрят на новичка, вдруг объявившегося на пороге казармы. Так смотрят на игрока, впервые вышедшего на поле в составе сборной. И сквозь хмельную блажь просвечивало нечто усмешливое, холодно-благожелательное, словно ледяная кружка пива с бодуна.

    – Кто звонил, Владя?

    – Ну, этот… Антип Венецианович, кажется.

    – Что сказал?

    Кончилась тишина. Сдохла. Луна в окошко: тук-тук. Колеса на стыках: так-так. Бутылки о столик: что-что?

    – Да ну вас, козлов! Ничего не сказал. Звал на конвент. Спрашивал, как пишется. Обсудили график допечаток.

    – И все?

    – Вроде все. А, еще интересовался «Тираном Нозавром». Первой публикацией. Не было ли левых допечаток. И спросил, как мне спится.

    Эльф нервно опрокидывает стаканчик. По счастью, не на стол, а в рот. Наклоняется вперед, блеснув стеклами очков:

    – Ну и как тебе спится, Снегирь?

    В очках Эльфа отражаюсь я. Какой-то чужой я.