— Не вставай! — прошипела Боадика. — Не высовывайся и помалкивай, пока хуже не стало!

С этими словами она сама, гневно пофыркивая и сверкая глазами, бросилась к разъяренному великану. Тот все еще что-то орал, размахивая огромными ручищами, но девушка, привстав на цыпочки, с ходу осыпала его градом хлестких увесистых оплеух и не останавливалась до тех пор, пока он не притих.

— Нет, Боадика! — запротестовал Празутаг. — Нет!

Девушка снова ударила его и, вскинув стиснутый кулачок, замерла, словно веля гиганту заткнуться. Ее глаза выжидательно полыхали, но великан, крепко сжав зубы, не издал больше ни звука. Завсегдатаи кабачка, забыв о выпивке, молча ждали, чем разрешится конфликт между могучим гороподобным воителем и худощавой бесстрашной икенкой. Наконец Боадика опустила руку. Празутаг кивнул и тихонько заговорил с ней, робкими, едва заметными кивками указывая на дверь. Боадика подозвала Нессу, и обе девушки вышли на улицу. Празутаг сердитым взглядом обвел зрителей, проверяя, нет ли среди них любителей посмеяться, потом пнул распростертое тело Катона и поспешил прочь из кабака, видимо сообразив, что его подопечные опять могут скрыться.

Лишь после того, как стало ясно, что гигант уже не вернется, и разговоры за столиками возобновились, пожилой галл кивнул вышибале. Тот направился к двери, закрыл ее, а потом словно бы невзначай подошел к Макрону.

— Ты в порядке, приятель?

— Бывало получше. — Макрон потер голову и поморщился. — Вот дерьмо! Больно.

— Неудивительно. Женщина у тебя еще та.

— О, это да!

— Можешь считать, она спасла твою шкуру. И того парня тоже.

— Катон!

Макрон повернулся к оптиону, который, приподнявшись на локте, тряс головой.

— Ты как, жив?

— Не уверен, командир. Такое впечатление, будто на меня обрушился дом.

— Ты недалек от истины! — хохотнул вышибала. — У этого Празутага рука тяжеленная.

Катон поднял глаза.

— Это чистая правда.

Галл помог юноше встать, отряхнул солому с его туники.

— А теперь, если вы, ребята, не против, я бы хотел, чтобы вы оба покинули заведение.

— Это еще почему? — хмуро спросил Макрон.

— Да потому, что вы меня уже достали, — вскипел вышибала, но тут же смягчился: — Задирать местных последнее дело, особенно если те под хмельком. Мне даже думать не хочется, что станется с этим заведением, если Празутаг вернется сюда с парой-тройкой приятелей и увидит, что вы еще здесь.

— Ты думаешь, он вернется? — нервно оглядываясь на дверь, спросил Катон.

— Как только сообразит, что те две девицы и вы были знакомы и раньше. Так что уж лучше топайте себе, ладно?

— В общем, все верно. Пошли, Катон. Мы еще найдем, где нам выпить.

Плотно закутавшись в свои плащи, Макрон и Катон, пригнувшись, чтобы не задеть низкую притолоку, вышли на улицу, и дверь за ними тут же закрылась, вмиг погасив оранжевое световое пятно. Празутага и девушек уже нигде не было видно, по снегу в темноту переулка уходили следы.

— И что теперь? — спросил Катон.