– Странно, что не в Англии, – проговорила Мирослава.

– Может, он патриот, – обронил Морис с невинным выражением лица.

– Всё может быть, – согласилась Мирослава, – но что он говорит своим друзьям о месте работы своей мамы?

– Наверное, говорит, что мама занимается бизнесом.

Мирослава хмыкнула.

– Вы правы, – понял он её без слов, – в век интернета трудно что то скрыть.

– Смотри, у мадам Тумановой имеется молодой бойфренд.

– Не такой уж он и молодой, – возразил Морис, – ему сорок один год.

– Это ты на свой возраст меряешь, – улыбнулась Волгина, – а для Клары Львовны он юный. Ведь ей самой пятьдесят четыре года.

– Ну, если только так.

– Так. Ларин Святослав Юрьевич. Владелец рекламной фирмы «Честное слово».

– Оригинально, – хмыкнула Мирослава, – тётя рассказывала, что когда она была маленькой, у них была присказка – честное слово, врать всегда готово!

– Когда ваша тётя была маленькой, никакой рекламы и в помине не было! – наставительно проговорил Морис.

– Не заливай! Реклама была уже в глубокой древности. На заборе тоже в некотором смысле. Например, при раскопках Помпеи археологи среди всего прочего обнаружили надпись: «Прохожий, пройди отсюда до двенадцатой башни. Там Сирипус держит винный погребок. Загляни туда. До встречи».

Морис улыбнулся.

А Мирослава продолжила просвещать своего помощника:

– Но вообще то слово «реклама» переводится с латинского языка, как «громко кричать». Не зря же Сенека в одном из писем к Луцилию жаловался на глашатаев, которые ходили по улицам и громко выкрикивали зарифмованную рекламу.

– Всё! Всё! Сдаюсь, – нахмурился он. – Я имел в виду СССР.

– Тогда тоже была реклама, только скрытая.

– Возможно, вы и правы, – не стал спорить он.

– Посмотри, Ларионов женат?

– Нет. Уже десять лет в разводе.

– А дети есть?

– Нет.

– Глянь, что у него за реклама.

– Ага, вот:

Просит русская душа

Выпить кружечку без спешки.

Так на кой нам ляд орешки?

К пиву вобла хороша!

Мирослава хмыкнула. Морис продолжил:

Жить хотите вы легко,

Здоровье сохраняя?

Пейте козье молоко

С подворья Ермолая.

– Здорово! Надо бы познакомиться с этим Ермолаем.

Морис дальше стал читать:

На чужих я громко лаю,

Если надо, укушу!

Я свою работу знаю –

Дом хозяйский сторожу.

– И чего это он рекламирует? – не поняла Волгина.

– Представьте себе, беспородных собак из приюта!

– И что, эта реклама работает?

– Надо думать, да, если приют заказывает эту рекламу уже в одиннадцатый раз подряд.

– Ого!

– И вот ещё:

Хозяйственное мыло

Отмоет ваше рыло!

И прочие места

Отчистит дочиста!

Мирослава захохотала в голос.

– Продолжить?

– Пожалуй, нет.

– Какая ещё информация вас интересует?

– Пока ограничимся имеющейся и дождёмся прихода будущей клиентки.

– Предположительно, будущей клиентки, – с иронией напомнил Морис.

– Ну и шельма же ты, однако, – она ущипнула его за бок.

– Ой! – вскрикнул он. – Больно ведь!

– Неужели? – усмехнулась она.

Он посмотрел на неё с укором, но, вовремя вспомнив, что Мирославу никакими взглядами не пробьёшь, предложил:

– Я могу посмотреть, кого именно из стриптизёров «Ромео» задержали, и разузнать, что известно об этом парне.