– Но они не посмеют избрать никого, кроме меня!

– Для некоторых ты еще очень молод. – Она пожала плечами. – Они могут избрать Пармениона или…

– Пармениона? Старого пузана? Я убью его!

– Или же они могут назначить регента, – продолжила Олимпиада, словно бы не замечая выходки сына, – который будет руководить тобой до тех пор, пока ты не войдешь в возраст, позволяющий править страной.

– Но я уже взрослый, – настаивал Александр едва не умоляющим тоном. – Я замещал царя во время войны. Чего они ожидают от меня?..

– Предвидения, – отвечала Олимпиада.

– Предвидения? Я должен вещать подобно оракулу?

– Нет, – отвечала она несколько разочарованным тоном. – Предвидения, которое привлекает к царю души воинов. Твоя будущая цель столь грандиозна, что люди должны льнуть к тебе и следовать за тобой всюду, куда бы ты ни повел их.

– О чем ты говоришь? – Александр остановился и взглянул на мать.

– Ты должен повести греков на бой против Персидского царства.

– Клянусь богами, – Александр нахмурился, – Филипп сулит нам битвы с персами уже более десяти лет. И в этом походе я не вижу ни новизны, ни доблести.

Олимпиада жестом указала ему на кресло, стоявшее возле нее. Мелькнули длинные ногти, покрытые красным лаком.

Александр сел.

– Филипп говорит лишь о войне с персами. Ты же покоришь всю Персию. Он пользуется персами для того, чтобы объединить все греческие города под своей властью. А ты объяснишь грекам, что ни один греческий город не может считать себя по-настоящему свободным, пока персы угрожают нам.

– Так мне говорил и Аристотель…

– Конечно же, – отвечала с понимающей улыбкой Олимпиада.

– Но персы сейчас нам не угрожают, – возразил Александр. – Их новый царь пока старается лишь сохранить единство страны и не имеет намерения вторгаться в наши пределы.

– Это ничего не значит. Все помнят рассказы отцов и дедов… и дедов их дедов. Персы неоднократно вторгались в нашу страну. Даже сегодня им принадлежат греческие города Ионии. Мало того, они вмешиваются в нашу политику, поднимая города на междоусобные войны; они разделяют и ослабляют нас. Лишь сокрушив Персидское царство, мы обеспечим мир всем греческим городам, и тем же Афинам.

Александр, раскрыв рот, смотрел на мать и наконец сказал:

– Из тебя вышел бы лучший оратор, чем сам Демосфен.

Олимпиада улыбнулась, погладила сына по золотым кудрям.

– У Филиппа есть армия. У Демосфена есть цель. А у тебя есть то и другое.

– Я покорю Персидское царство. – Александр словно вдыхал густой аромат идеи. – Покорю весь мир!

Все еще улыбаясь, Олимпиада повернулась ко мне:

– Орион, слушай мое повеление.

Я знал, что обязан повиноваться.

– Перед тобой мой сын, – сказала она. – И ты будешь защищать его во все времена и от всех врагов, в том числе и от человека, который считает себя его отцом.

– От Филиппа? – переспросил я.

– И от Филиппа, и от всякого, кто посмеет встать на пути Александра, – сказала мне Олимпиада.

– Понятно.

Она повернулась к Александру, размышлявшему о покорении мира:

– Будь терпелив. Учись этому у одноглазого лиса. Жди своего часа. Но когда наконец настанет момент, будь готов нанести удар.

– Так и будет, мать, – точно в лихорадке проговорил Александр.