Моя собственная смерть, завершившая тот же достопамятный эпизод, не добавила мне особых симпатий к этим омерзительным существам.

Так или иначе, это произошло очень давно. В те незапамятные времена, когда динозавры ещё были единственными хозяевами Земли и вторая звезда, двойник нашего Солнца, ещё не обрушилась на поверхность Юпитера.

Правда, этот представитель пресмыкающихся заметно отличался от своих далеких сородичей. Его физиономия была, пожалуй, типичной для современных земных ящериц, а выступавшие вперед зубы, хотя и производили должное впечатление, не шли ни в какое сравнение с клыками того же тиранозавра. Узкие глаза, хотя и мерцали, как у змей, были выпуклыми, а главное, в них светился разум. Чуждый, холодный и беспощадный, но тем не менее разум.

– Подъем, бездельники! Вытряхивайтесь из своих коконов. Вы и без того провалялись в них достаточно долго, – прошелестел голос, исходивший из круглого медальона, висевшего на золотой цепи на шее чудовища. – Где ваш командир, хотел бы я знать.

– Я здесь, – отвечал я, скорее по наитию, нежели руководствуясь здравым смыслом. – Мое имя Орион, и я командир этой сотни.

Бесстрастные глаза рептилии остановились на моем лице.

– Очень хорошо, Орион. Подымайте своих людей и будьте готовы к выброске десанта.

Его слова прервал новый взрыв, ещё более мощный, чем первый. На этот раз ошибиться было практически невозможно. Прямое попадание баллистической ракеты. Уцепившись за край своего кокона, я лишь чудом ухитрился сохранить равновесие.

Ящер издал новый шипящий звук.

– Выступить в течение часа. Это приказ, Орион.

– Слушаюсь, – процедил я сквозь зубы, стараясь придать своему голосу подобающую обстановке твердость.

Тем временем мои солдаты медленно построились посреди комнаты. Большинство из них ещё не вполне оправилось от продолжительного искусственного сна.

– Все вы слышали, что сказал этот ящер, – продолжал я, обращаясь к стоявшим передо мной людям. – Нам предстоит работа, ребята.

Привычным взглядом я окинул ряды своих сподвижников. Повинуясь заложенной в их памяти генетической программе, они выстроились повзводно. Впереди каждого подразделения стояли сержанты. Трое лейтенантов, двое из которых были женщинами, встали навытяжку прямо передо мной. Никто из них, казалось, не замечал и тем более не стыдился своей наготы.

Я никогда не видел никого из них. В этом я был абсолютно уверен. Надо полагать, решение Атена-Ормазда было принято в самую последнюю минуту. По причинам, оставшимся недоступными моему пониманию, их прежний командир был устранен, чтобы я смог занять его место. В моей собственной памяти были заложены, разумеется, основные факты из послужных списков моих новых подчиненных, но пока я ещё не мог вспомнить ничего полезного для себя. Оставалось надеяться, что Атен, со свойственной ему предусмотрительностью, позаботился и о том, чтобы мой мозг не испытывал недостатка в нужной мне информации.

Поражало другое. Как я уже имел возможность убедиться, на этот раз Золотой бог счел излишним вытравлять из моей памяти воспоминания, связанные с моим прошлым. Что бы это могло означать?

Отправив своих солдат в дальний конец помещения, где уже были приготовлены для них одежда и оружие, я продолжил свои размышления на эту, исключительно важную для меня тему.

С какой целью Атен на сей раз счел возможным изменить своим принципам? До сих пор он неизменно оставлял в моем сознании лишь те факты, которые были напрямую связаны с выполнением его очередного задания.

Могла ли быть Аня каким-либо образом причастной к этому?

Я помнил все или почти все. Я знал, что я люблю её и она любит меня. Аня была одним из Творцов, почти богиней, но она тем не менее снизошла до любви ко мне, простому смертному.