Уже в тот момент, когда она произносила эти слова, краска отхлынула от ее лица.

– Простите меня, я не хотела…

– Я сам убил своего отца, – сказал он, и голос его звучал хрипло и напряженно. – Я убил его. Не было никаких «их». Вся ответственность лежит на мне, так же, как она будет лежать на том, кто придет мне на смену, если что-то случится со мной. Да поможет мне Бог… Мне этого никогда не забыть.

– Но вы должны защищаться, – прошептала она. – Что сделано, то сделано. Арестуйте свою сестру.

– Нет! – вскричал он и вскочил. – За арестом неизбежно последует ее смерть. И отца и сестру… Нет! Даже теперь я вижу это во сне – я вижу, как они душат моего отца, прыгают на него, чтобы у него душа рассталась с телом, звери, дикари! Я слышу их шаги… – О Господи, – уже тише пробормотал он. – Чтобы как-то оправдаться, мне нужно править этой страной, но убивать ради этого я не могу. Этого никто не знает. Если бы Екатерина или Константин знали об этом, даже моя мать – любой из них, моя жизнь не стоила бы и копейки. Но они этого не знают, они думают, что, если слишком далеко зайдут, я смогу сделать то, что всегда делалось в таких случаях. Только ты знаешь, что я просто не могу этого сделать.

Потом он взял Марию за плечи так крепко, что причинил ей боль.

– А ты никому не скажешь об этом, потому что ты любишь меня, Мария Антоновна. Я это знаю.

– Я люблю вас, – подхватила она. – Я люблю вас всем сердцем, и вы всегда можете доверять мне.

Он обнял и прижал ее к себе.

– Ты нужна мне, – прошептал он. – Никогда не думал, что мне кто-нибудь будет нужен, но теперь я наконец-то понял, что не могу жить без тебя. Мы проклятая семья, Мария, развращенная, жестокая и сумасшедшая. Мы порождены дьяволом – моя бабка, мой отец, а теперь мои братья, сестры да и я сам. Ты сама поймешь это, если останешься со мной.

Он спрятал свою светлую голову у нее на груди и с такой силой прижал женщину к себе, что та чуть не закричала.

– Но ты должна обещать, что останешься со мной, – яростно добавил он. – Можешь делать, что тебе заблагорассудится – опустошать казну, иметь любовников – делай, что угодно, но только не оставляй меня, никогда не оставляй меня…

Она дотронулась до его лица мягкими пальцами.

– Если мне удалось подарить вам счастье, Александр Павлович, тогда мне больше ничего от этой жизни не надо. Я не притворяюсь, что понимаю вас. Я так сильно люблю вас, что скорее соглашусь на то, чтобы вы совершили любое преступление, чем были бы в опасности, и смерть вашего отца не может быть причиной… Но взамен я умоляю о двух вещах: как можно скорее выдайте вашу сестру замуж и будьте очень осторожны, когда отправитесь в Эрфурт.

– Я буду осторожен, – пообещал он. – Я должен быть осторожен, потому что, когда мы вернемся в Россию, мы будем готовиться к войне с Францией.

Полковник Чернышев вновь вернулся в Париж и посещал все модные салоны в надежде увидеть Талейрана, но так, чтобы его желание не бросалось в глаза. По иронии судьбы, чаще всего они встречались в Тюильри, под предлогом того, что отдавали дань уважения императору.

Настроение Наполеона в эти дни было непостоянно. Его очень беспокоили события в Испании, так как после того, как он лишил трона испанскую королевскую семью и передал корону своему брату Иосифу, испанский народ, самый бедный и презираемый народ Европы, восстал против французского господства и ввел новое слово в международный язык – guerrilla – партизанская война. Восстание еще не было подавлено, несмотря на кровопролитие и ужасающую жестокость, проявленную обеими сторонами, однако инцидент этот, как сообщал Талейран, сильно обеспокоил Наполеона.