|
Несмотря на грозное название, она была очень спокойная. Все мирно сидели под деревьями и мастерили маленьких разбойников. Туловища лепили из глины, головы делали из шишек и репейника, руки и ноги - из веток, а усы - из сухих сосновых иголок. Потом эти разбойники стояли всюду: на подоконниках, на перилах, на спинках кроватей и даже на умывальниках. Наконец их собрали в пионерскую комнату и устроили выставку.
После «разбойничьей» волны прокатилась волна «ужасов». Всем захотелось наряжаться привидениями и кого-нибудь пугать. Мальчишки после отбоя малевали на голых животах страшные рожи, приматывали к голове деревянные рога и бесшумными скачками подкрадывались к девчоночьим дачам. Но девчонки не спали. Вымазав мелом лица и завернувшись в простыни, они со зловещим подвыванием бродили вокруг дач. В общем, привидений развелось видимо-невидимо, а пугать было некого. Потом прошумело еще несколько волн, и самая грозная из них называлась «ракетная». Ракеты с ядовитым шипением взмывали над полянами и, кувыркаясь, падали в кусты. Иногда они сгорали прямо на стартовой площадке. А ракета с гордым именем «Сириус-5» вышибла кухонное окно и утонула в котле с рассольником. Среди вожатых началась паника. Но эта волна угасла сама собой из-за недостатка реактивного горючего. И вот - стрелы… - Это, как я понимаю, не ракеты, - озабоченно сказал завхоз Семен Васильевич. - Горючего для них не требуется. А материалу сколько хочешь. Рядом с кухней сосновые чурки лежат. Сухие, будто порох. И прямослойные. Я их для лучины припас, для растопки. Было восемь чурок, а теперь, значит, пять. Куда три пропали? Вон они в воздухе летают с перьями на хвостах. Вот так. Все дружно вздохнули и повернулись к окну. За окном была усыпанная песком площадка, а на площадке - столб с репродуктором. В столбе, не очень высоко от земли, торчала стрела с огненным петушиным пером. Появился лохматый исцарапанный мальчишка в зеленых трусиках. Подошел к столбу. Поправил на плече маленький, сильно изогнутый лук. Поднял голову, подумал и лениво подпрыгнул, чтобы достать стрелу. Не достал. Почесал о плечо подбородок, снова поправил свой лук и неторопливо удалился. - Вот-вот… - мрачно произнес Семен Васильевич. - Про это я и говорю. Видали? Ему, тунеядцу несчастному, даже прыгнуть лень как следует. Потому что стрел у него и без этой хватает. Три сосновые чурки на стрелы пустили! Изверги… - Три чурки, три чурки, три чурки… - басовито пропел вожатый первого отряда Сергей Привалов. - Нет ничего смешного, Сергей Петрович, - строго и обиженно сказала старшая вожатая Светлана. - Здесь не опера, а педагогический совет лагеря. Дети могут получить увечья и травмы… - Виноват, Светлана Николаевна, - откликнулся из угла Сергей. - Больше не буду. Хотя должен заметить, что увечья и травмы - это одно и то же. - Товарищи, - укоризненно сказала директор лагеря Ольга Ивановна. - Света, Сережа, не надо. Вопрос-то серьезный. Продолжайте, Семен Васильевич. - А чего продолжать. Кончать надо. Наконечники на всех стрелах, обратите внимание, железные, из жести. В виде конуса. Из консервных банок делаются. Где они банки берут, ума не приложу. А насчет дерева все ясно. Трех чурок нет? Нет. А из каждой не меньше сотни стрел должно получиться. А то и две. А еще обрезки досок на это пошли… Он вздохнул, шумно поворочался на стуле и затих. - Ольга Ивановна, у меня предложение. - Худая девушка в очках подняла руку. - Надо издать приказ, что стрелять из луков запрещается, а виновным грозит исключение. В своем отряде я уже объявила. Устно. - Помогло? - печально спросила Ольга Ивановна. - Ну… это ведь устно. А если приказ с вашей подписью повесить на доску объявлений… - Не знаю, кто как, а я к этой доске и на сто шагов не подойду, - заявила Светлана. |
