— Гибель вашего города была, должно быть, сильным ударом для вас? — участливо спросил Чалмерс.

— О, вы знаете, я прожила в этом городе не слишком долго. Мой дорогой Ахат завладел мною, когда захватил и разграбил вместе с друзьями крепость моего отца. Это было великим испытанием, но таковы, как вы знаете, герои, и совершение таких подвигов свойственно им.

— Ему повезло, как никому на свете, — галантно заметил Чалмерс.

— Я тоже так считаю. А теперь, дорогой господин Чалмерс, не согласитесь ли вы приготовить немного этого божественного вина, чтобы попотчевать нас?

— Боюсь, что нет, — отвечал Чалмерс. — Тут, как бы это сказать, существуют причины дипломатического свойства, удерживающие меня от того, чтобы исполнить ваше желание. Но то, что осталось в кувшине после совершенного мною превращения, должно сохранять свой вкус еще долгое время, поскольку его надо будет сильно разбавлять.

— О, так это же прекрасно! Как хорошо все выпили и повеселились, внеся разнообразие в нудную жизнь. А главное — никаких похмельных ощущений после возлияния! Ну ладно, устраивайтесь поудобнее, а мне надо идти, переделывать то, что успел совершить мой супруг.

Корабль Ахата, как, впрочем, и все остальные, был великолепен, однако конструкция его была слишком уж легкой и непрочной: поскольку на ночь суда обычно вытаскивали на берег, они не должны были быть слишком тяжелыми.

— Трудно поверить, что они рассчитывают переплыть на этих посудинах через Средиземное море, — сказал Ши. — Когда Эней говорил о строительстве флота, я представлял себе нечто более внушительное — наподобие галер в фильме «Бен Гур».

— Такие суда, наверное, вообще никогда не существовали, — отвечал Чалмерс, — возможно, подобные корабли использовались лишь для береговой охраны. Древние галеры были парновесельными гоночными лодками. Даже римские триремы показались бы по современным меркам непрочными.

— Да, на сей раз вы также правы.

Звуки труб возвестили, что настало время отплытия. Жертвоприношения были совершены, предзнаменования истолкованы, и оставалось лишь спустить корабли на воду. Вскоре эта процедура, сопровождавшаяся шумными криками, скрипом и треском дерева, была завершена, и все корабли покачивались на воде у берега. Прозвучала команда «Весла на воду!», и, когда корабли оказались в четверти мили от берега, был отдан приказ поднять паруса. Натянули фалы, реи поднялись на мачтах, и предполуденный бриз наполнил паруса. Отплытие сопровождалось горькими рыданиями, поскольку беженцы понимали, что никогда больше не увидят своей родной земли. Медленно и величественно флот вышел в открытое море, держа курс на север.

— А почему на север? — спросил Ши. Он вместе с Чалмерсом, Ахатом и Гармонией стоял на баке корабля, в трюме которого были амфоры с вином.

— Почему на север? — произнес Ахат назидательным тоном. — Почему на север? Да потому, что туда дует этот проклятый ветер! — Последнее слово он произнес обычным для него визгливым фальцетом. — Может, вы хотите, чтобы мы поплыли на юг, несмотря на то что ветер дует именно оттуда? Может, вы хотите, чтобы мы пошли наперекор воле богов и поплыли против ветра, так, что ли? Ведь именно так, в конце концов, боги и сообщают тебе о том, в каком направлении ты по их воле должен плыть. Ты поднимаешь паруса, а боги посылают ветер того направления, в каком они приказывают тебе плыть! Ой, похоже, что и нам надо будет, подобно этому мерзкому кровопийце Агамемнону, принести в жертву принцессу, а может быть и двух принцесс, для того чтобы ветер подул туда, куда нам надо, но так уж получилось, что принцесс у нас нет. У господина Энея есть только сын, и он не допускает и мысли, чтобы принести его в жертву, а поэтому вы, неизвестно откуда взявшиеся тупицы, должны довольствоваться ветром, дующим с юга! — Казалось, его вот-вот хватит апоплексический удар: его лицо, не закрытое шлемом, стало багровым, а плюмаж из конского волоса колыхался из стороны в сторону.