|
Это были особого вида молодые люди, юноши и девушки, присутствие которых всегда оживляет подобного рода мероприятия и вносит в них веселье. Среди музыкантов никогда не встречаются люди средних лет, да еще и с брюшком. За ними вошли девушки, разбрасывавшие лепестки цветов. Затем в храм вступила царица в сопровождении двора. Она была почти одного роста с Энеем и излучала такое царственное величие, которое делало корону и другие символы царской власти излишними. Ее волосы были черны, как небо в безлунную ночь, а ее прелестное лицо было слегка смуглым. «Вот так, должно быть, — подумал Ши, — Вергилий изображал представителей тирианской правящей семьи». Позади царицы шествовал ее двор: по преимуществу это были темнокожие мужчины и женщины, одетые на восточный манер. Чалмерс открыл рот и сжал руку Ши.
— Да, она красавица, тут уж не поспоришь, — пробормотал Ши. — Смотрите! — еле сдерживая волнение, прошептал Чалмерс и указал пальцем в направлении свиты царицы. Среди красивых фрейлин с печальными лицами выделялась тоненькая изящная брюнетка исключительной красоты, но миниатюрного сложения в сравнении с Красавицами героической эпохи. — Флоримель, — произнес Ши. — Тише! — зашикал Ахат. — Но это же моя жена! — не унимался Чалмерс. — Царица? — спросил Эней. — Нет, бледнолицая фрейлина! — Ффффуууу! Некоторые придворные оглядывались по сторонам, пытаясь понять, откуда доносятся до них эти странные звуки. Рабы внесли переносной помост, поставили его посреди храма, а на него установили резной трон. Помост был покрыт огромным пурпурным покрывалом, украшенным золотым шитьем. Трон устилали рысьи и леопардовые шкуры. Дидона взошла на помост и села на трон, вокруг которого, согласно рангу и статусу, заняли места советники и придворные, а позади трона расположились фрейлины. Управляющий двором вышел вперед и провозгласил: — Наиславнейшая, наипрекраснейшая и самая рассудительная и справедливая царица Карфагена Дидона вершит суд! Всем, у кого есть повод предстать перед царицей, дозволяется войти и быть выслушанным! — Он объявил об этом еще три раза. Прежде чем кто-либо из просителей приблизился к трону царицы, Дидона развернула и быстро пробежала глазами свиток, на котором были расписаны все ее дела, назначенные на следующий день, связанные как со строительством, так и с сельским хозяйством; перечень дел был весьма обширным и содержал даже такие пункты, как наблюдение за замешиванием строительного раствора и контроль за вечерней уборкой мусора. — Она ведь даже не пользуется записями, — сказал Ши. Чалмерс был слишком взволнован, чтобы заметить это. Следующим пунктом был раздел собственности между знатью и вольными людьми; после этого она произвела военные назначения и утвердила расписание ратных занятий. Затем начался прием просителей. Первым, кто предстал перед царицей, был мужчина в дорогих одеждах и с напыщенными манерами. На его пальцах и запястьях сверкало золото и драгоценные камни. — Наиславнейшая царица Дидона, — начал свою речь мужчина. — Я снова обращаюсь к вам с той же самой настоятельной просьбой моего высокородного господина царя Ярба, того самого прекрасного вождя племени, который был так поражен вашей красотой и величием, что его доброе сердце подсказало ему расстаться с частью своей земли, на которой сейчас во славу вашу поднимается создаваемый вами город. — С этими словами он низко поклонился царице. — Уважение, которое я испытываю к царю Ярбу, — ответила Дидона, — столь безгранично, что даже бессмертные боги ничем не смогут ограничить его. Однако я подробно обсуждала эту проблему с моими авгурами, и они уверили меня в том, что время моего замужества еще не настало. |
