— В задницу свиньи такой порядок. Научите кафров-негров обращаться с оружием, а затем они повернут его против вас. Восьмая рота, вы сказали? Кто там капитан?

— Ротный капитан Митчелл, сэр. Капитан Сидни Митчелл.

— Я сейчас пообщаюсь с эти долбанным капитаном Сидни Митчеллом, старший сержант. А после того, клянусь Богом, мы посмотрим, позволит ли он еще неграм прикоснуться к оружию!

Он жестко натянул поводья, разворачивая лошадь, и ударил пятками по бокам. Животное издало сердитое ржание и перешло в галоп. Задница Ланга взлетала над седлом на каждом шагу, демонстрируя неопытность всадника. Но он вцепился в сиденье с мрачной решимостью.

Руфус Дэниел вышел из хижины. Вместе с Коделлом, он наблюдал за яростной скачкой Бенни Ланга.

— Я забираю свои слова назад, Нейт, — сказал Дэниел. — Все таки я не взял бы его надзирателем, он настолько ненавидит негров, что в результате на ферме бы никого не осталось. Бедный Джорджи Баллентайн. Его-то я не отказался бы иметь рядом с собой, как и половина белых мужиков в нашей роте.

— Я тоже. — Коделл снял шляпу и почесал голову. — Ланг ненавидит негров, как если бы они сделали что-то плохое ему лично, а не вообще, ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Думаю, да, — сказал Дэниел.

Конечно, белый человек на юге, смотрит сверху вниз на чернокожих. Но они уже давно жили и работали бок о бок. Они встречались и имели дела друг с другом каждый день. Коделл подумал, что нет лучше способа разжечь восстание рабов, чем свирепость, проявляемая Бенни Лангом.

— Надеюсь, капитан Митчелл поставит его на место, — сказал Коделл. Он не ощущал внутри себя такую уж великую любовь к неграм, но Джордж Баллентайн был частицей боевого пути полка, в отличии от Бенни Ланга.

— Не думаю, что капитан сделает это, — мрачно сказал Дэниел. — Ведь тот из Ривингтона, откуда они поставляют автоматы и боеприпасы. Было бы глупостью раздражать их. На их фоне, бедный Джорджи — мелкая рыбешка.

Коделл вздохнул.

— Боюсь, ты прав, Руфус.

Смех и крики злости, смешанной с яростным кашлем, раздались позади него. Он обернулся. Когда он увидел хижину — с дымом, выходящим из двери и окон, его первой мыслью было, что она загорелась. Потом он заметил, кусок доски, перекрывающий верхнюю часть трубы. Это был не пожар, это была чья-то злая шутка. В подтверждение этого, шутник стоявший в нескольких футах от него, смеялся так, что чуть не падал. Это было его ошибкой. Трое мужчин выскочили с явным намерением накостылять ему. Смех быстро сменился криками боли.

— Вот чертов дурак, — сказал Руфус Дэниел.

— Да. Но лучше их разнять.

Коделл повысил голос до крика: — Эй, вы там, достаточно! Отпустите его!

Он и Дэниел подбежали к драчунам.

— Отпустите его, я вам сказал!

Трое отпрянули от избиваемого. Тот едва держался на ногах и был буквально весь ободран. Руфус Дэниел положил руки на бедра и презрительно смотрел на побитого рядового.

— Ну, Гидеон, по-моему ты получил то, что заслужил.

Гидеон Басс осторожно потрогал себя под правым глазом. Там уже разлился пурпур, который перерастет в прекрасный синяк завтра. Но улыбка быстро вернулась на его лицо. Ему было всего лишь девятнадцать лет — в этом возрасте человек часто готов пострадать за свое искусство.

— Да тут пустяки, сержант, — сказал он. Коделл переключил внимание на трех мужчин, которые стояли и курили. Один из них только что откинул доску от дымохода, и потихоньку собирался смыться за хижину. Кашель Коделла заставил горе-беглеца застыть на месте.

— Хорошая попытка, Джон, — сказал он.