|
Его чествовали правительства всех стран, пока не стало ясно, что он не способен как волшебник разрешить все земные проблемы. Однако Ван отстоял и помог воплотить в жизнь программу запуска за пределы Солнечной системы квазибиологических зондов, разработанных на Марсе. Ожидалось, что эти самовоспроизводящиеся машины смогут передать на Землю что-то существенное, возможно, способное пролить свет на природу гипотетиков. В каком-то смысле ожидания оправдались: запущенные зонды оказались интегрированными в уже существующую сеть подобных машин, обитающих в отдаленных уголках галактики, о которой никто раньше не подозревал, и которая (как полагали многие) представляла собой физическое «тело» гипотетиков. У Турка не было четкого мнения по этому поводу.
Лизино официальное американское издание Архивов было составлено и заверено экспертным советом ученых и чиновников. Все знали, что оно неполное. Незадолго до смерти Ван приложил усилия к тому, чтобы распространить по рукам отредактированные копии. В них было кое-что особенно ценное — марсианская «фармацевтика», в том числе и рецепт препарата, увеличивающего среднюю продолжительность жизни на тридцать-сорок лет. Тот самый курс четвертого возраста, которым, возможно, и соблазнился отец Лизы. На Земле было уже немало Четвертых, судя по всему, но в отличие от Марса не существовало никаких социальных институтов, регламентирующих их жизнь. Согласно конвенции ООН, подписанной почти всеми странами, применение марсианских биотехнологий считалось преступлением. Однако все, что было в силах сделать американское Управление Генетической Безопасности, — это приостановить распространение культов долголетия (как легальных, так и мошеннических) и слегка остудить всеобщий нездоровый интерес к генетическим трансформациям людей и животных. В этом самом Управлении и работал бывший муж Лизы.
— Знаешь, — сказала Лиза, — раньше мы мало об этом говорили… — Мне кажется, мы вообще раньше мало говорили. Она одарила его короткой ободряющей улыбкой. — Ты знаешь кого-нибудь из Четвертых? — Я бы вряд ли их узнал, даже если бы встретил. Она не восприняла это как отговорку — во всяком случае, не подала виду. — Здесь, в Порту, и вообще в Новом Свете, все не так строго, как на Земле… — Сейчас, как я слышал, это положение меняется. — Вот поэтому я и хочу успеть увидеть тех людей, с которыми общался отец, пока еще это возможно. Говорят, в городе существует община Четвертых, и даже не одна. — Я тоже слыхал об этом, но мало ли что говорят. Не всем слухам стоит верить. Что можно было узнать из прочих источников, я уз-нала. Но мне нужно поговорить с кем-то, кто лично обшился со здешними Четвертыми. — Ясно. Попроси Брайана, он тебе это устроит. Как только они еще кого-нибудь сцапают. Он тут же пожалел о своей грубости. — Мы с Брайаном в разводе, — резко сказала Лиза. — И я не отвечаю за то, что делает УГБ. — Но вы оба ищете Четвертых. — Знаешь ли, по разным причинам… — А тебе не приходило в голову, что он может использовать тебя в своих целях? Что твои расследования могут быть очень даже полезны для его служебной деятельности? — Я никому о них не рассказываю. В том числе Брайану. — А эта женщина, которая, очень может быть, причастна к исчезновению твоего отца? Он ведь пытался тебя ею заманить, чтобы ты осталась… — Я не уверена, что у тебя есть право… — Ладно. Забудь. Просто, сама понимаешь, мне не все равно. Она вот-вот готова была ответить грубостью на грубость, но сдержалась. |
