— Это ж я, Войто! — поднялся дружинный. — Посидел полночки у Древних и вернулся… Кстати, господин сотник, вам привет передавали и спрашивали, отчего давно не заглядываете? Не на службе я вовсе, караулить иду только со следующего заката на полную ночь!

— Тогда почему не спишь? — раздосадовано буркнул Рей. — И почему возле господских покоев отираешься? Кто там с тобой?

— Так то господин упырь. Время коротаем.

— Доброй ночи, Рей, — державший стаканчик с костями каттакан отбросил капюшон и зубасто улыбнулся зингарцу: — Играю с нашим жизнерадостным Войто и не перестаю удивляться: кости — суть простейшая игра с ненулевой суммой и некоррелируемым фактором случайности выигрыша. Однако люди каким-то образом научились обходить жесткие законы исчислительной науки и непринужденно жульничать!

— Вы, господин упырь, меня за руку ловили? — немедля возмутился Войто.

— Так, — оторопел зингарец. — Войто, заткнись. Месьор Рэльгонн, я не сомневаюсь, что игра в кости самым ранним утром есть традиционное развлечение вампиров, но, может быть, вы объясните, что вы здесь делаете? И где стража?

— Стражу я отослал спать до рассвета, — ответил каттакан. — Все равно никто не охранит замок лучше меня. Я сам ожидаю, когда госпожа Соня и Данкварт из Бергиса завершат свои дела, после чего намереваюсь с чистой совестью отправиться домой, на заслуженный, но кратковременный отдых.

— Сотня лишних слов вместо того, чтобы сказать просто: жду Соню, — покачал головой Рей. — Она разве не спит? Постучитесь.

— Не спит, — с ироничным смешком подтвердил каттакан. — По причине того, что в Каина-Горе в противовес традициям стучаться в двери не принято, я предпочитаю обождать до поры, пока утренний свет не станет для меня невыносимым. Время есть — осенью светает поздно, вдобавок облака, способные защитить меня от солнечных ожогов… И потом, обычаи этого чудесного замка предполагают не стучаться в покой ее светлости, но сразу выламывать дверь пинком.

— В общем, сидим, господин сотник, — философски заключил Войто и посчитал в уме, что упырь проиграл ему шесть медных монет и один серебряный немедийский талер.

Рей ничего не понял. Подошел к двери кабинета Соне, ударил в нее два раза кулаком и, не дожидаясь ответа, попросту вошел. И мигом вылетел, как ошпаренный, с глазами на лбу.

— Я предупреждал, — скорбно вздохнул Рэльгонн.

— Заходите, заходите, — проорали изнутри голосом Данкварта. — Рей, ты что ли?

На пороге появился вельможный керлат, укрытый лишь длинной набедренной повязкой из льняной простыни. Выражение лица у него было весьма загадочным — несколько растерянным, крайне самодовольным и недоверчивым одновременно. Будто он только что совершил рискованный поступок, которого от себя никоим образом не ожидал, и теперь размышлял: достанет ли ему нахальства отважиться на повторение?

— Извини, что помешал, — деревянно пробормотал Рей, старательно глядя куда-то в сторону. — Вас… Тебя… Словом, там Соню дожидаются.

— Доброе утро, — мило ухмыльнулся Рэльгонн, снова оскалив свои замечательные зубы. Войто машинально содрогнулся, но обычного страха не испытал. Сейчас его более глодала другая мысль — собирается упырь расплачиваться или нет?

Вошли. Рэльгонн устроился в своем любимом кресле, Войто топтался у входа, зингарец присел на лавку и безучастно оглядел заваленное мехами ложе, где недавно уютно расположилась светлейшая герцогиня.

Соня, быстро одевавшаяся в кожаный дорожный костюм, пребывала в состоянии блаженном, чего совершенно не скрывала.