И после этого лысый еще долго мучил санитаров, пока тяжесть не стекла на его веки, а ноги как то сами подкосились, делая здоровяка беспомощным.

Его уложили и вкатили в томограф.

Врач нажала клавиши, процесс пошел, и томограф принялся постреливать то одиночными, то длинными очередями.

– Я вас не успела поблагодарить! – уже в коридоре обратилась к учителю Сашенька.

– За что же? – с удивлением поднял кустистые брови профессор Фишин.

– За то, что вступились за меня тогда…

– Ах, это… Не вгоняйте меня, милочка, в краску! Сие было естественно и благодарности не стоит!..

Они стояли возле окна и смотрели каждый в свое пространство. Стояли и смотрели молча.

Сашенька сравнила двух стариков и почувствовала, что к главврачу чувствует нежность, с капелькой жалости, а к рядом стоящему отношение было, как к пожилому, но мужчине. Она украдкой опустила глаза и посмотрела на руки профессора, лежащие на подоконнике. Это были два мохнатых молота с маленькими старческими пятнышками на коже. Сашенька удивилась, что прежде никогда не обращала внимания на руки учителя… Из глаз девушки выкатилось по слезинке, но этого никто не заметил…

– Ну что ж, – оторвался от созерцания внутреннего пространства профессор. – Посмотрим, что там в голове у вашего протеже?

Она кивнула.

Глаза женщины врача, проводившей обследование, были похожи на куриные яйца. Такие обычно бывают, когда у человека ну совсем плохо со щитовидной железой, или при крайнем удивлении.

Специалистка по компьютерной томографии имела обширный опыт, мозгов перевидала всяческих, и микро, и макроцефалических, и с огромными опухолями, и вообще видала голову без мозга как такового. Так что Сан Сановну, как ее звали коллеги, удивить чем либо было нереально.

Тем более было странно видеть, как ее глаза покидают орбиты.

– Ну, дорогие мои, – проговорила она мужским голосом. – Ну, это, я вам скажу!.. – она выругалась коротко и сочно. – Чтобы номера на мозгах были написаны!..

– Какие номера? – не поняла Сашенька.

– Восьмизначные!

– Где! Где?!! – склонилась Бове над монитором компьютера.

– Да вот же!

Сан Сановна увеличила изображение и выделила нужный кусок квадратом.

– 56723811 – прочитал профессор Фишин.

– А что это за буквы? – непонятно кого спросила Сашенька.

– Латиница, – ответил учитель. – Только вверх ногами.

Сан Сановна тотчас развернула изображение, сделав его как можно четче.

– Bill, – прочла Сашенька. И следующее: – April…

18

Через некоторое время Мятникова вновь родила детенышей, и когда Билл попытался их сожрать, предупредила крыса, что перегрызет ему горло, когда тот будет спать.

– Буду рвать тебя на мелкие кусочки! – и страшно провыла.

– А где еды взять? – растерянно вопрошал американец.

– Оторви свою задницу и сам позаботься о себе!

– Мне очень тяжело ходить, – грустно посетовал американец.

– Конечно, – подтвердила Мятникова. – Разожрался, как свинья на убой!..

Вероятно, крыс испугался угроз Лили и стал иногда исчезать, возвращаясь довольным и сытым.

Она подозревала, что американский производитель занимается каннибализмом, но нотации читать отцу своих детей считала делом бесполезным. Животное…

Вскоре ее ждал еще один удар… Выросли детеныши, и прежде, чем покинуть материнское гнездо, покусали Мятникову чуть ли не до смерти, а сонному Биллу изжевали хвост.

– Я тебе говорил, – возмущался крыс. – Говорил, что лучше было этих гаденышей самим съесть!

Лиля слушала его и думала, что вот оно, истинное материнство.