Вспомнив его слова насчёт Никиты, Таня встревоженно спросила:

- Ты не израсходуешь все свои силы на игру? Они-то готовы смотреть бесконечно! Хочешь - к нам зайдём? Я тебя накормлю!

- Нет, спасибо, я свои силы контролирую, когда играю. А ты лучше нас всех по четвергам в гости зови. Пять пар! Кстати, а тебе самой нетрудно готовить на такую ораву, да ещё на родителей с младшими?

- Что ты… Я с вечера готовлю всё, что нужно для стряпни. Пару продуктов добавить - для меня не проблема. Я же в основном кормлю младших, а родители весь день питаются в городе.

- Понял. Буду иметь в виду, - серьёзно пообещал Дамир. Потом он огляделся, убедился, что рядом никого нет, кто бы на них посмотрел, и, помедлив и к восторгу медвежат вызвав в вечерних небесах ещё один небольшой, сияющий огненными звёздами взрыв, спросил: - Ты боишься? Всё время оглядываешься.

- Это, наверное… - Таня замолчала, не зная, как объяснить. - Наверное, да. Я боюсь, что тот мужчина снова появится. Понимаешь, я теперь думаю, что он и в самом деле меня искал. И, если он маг или колдун… Ведь пришёл же он в садик. И Назарий меня впервые в садике нашёл - когда пришёл звать меня в Акким. Только он утром пришёл. Дамир, как ты думаешь… Эта бабка его сторожит?

- Хм. Сначала мне показалось, что она телохранитель - по типу, как Мира для Ярослава. А теперь, после твоих слов… - Он покачал головой. - Эх, жаль у меня нет знакомств среди старших курсов, кроме Яра и Демида! Поговорил бы кое с кем, может, сумели бы и без Назария разобраться. Так, Таня, давай-ка я вас провожу до двери. А то буду думать, что ты зайдёшь в подъезд, а там этот мужик вас караулит.

Таня наклонилась к Оленьке - поправить почти развязавшийся шарфик, а одновременно скрыть улыбку. Она сама хотела попросить о том же, но постеснялась, да и боязно было - насмешек. Скажет ещё - тоже мне, командирша охотников, а боится зайти в подъезд… Хотя Дамир взрослый. Он понимает, что такое - оказаться в опасной ситуации.

Но в подъезде было спокойно. На входе поздоровались с соседкой, которая спускалась им навстречу, а потом так же спокойно вознеслись на лифте к своему этажу.

Прощаясь у двери, Таня спросила:

- Так не зайдёшь? Я бы чаем с бутербродами угостила. У меня горячие - только в микроволновку поставить.

- Нет, меня дома ждут, - сказал Дамир. - Наши привыкли, что ужин у нас совместный, когда можно встретиться семьёй вечером и поболтать, как прошёл день.

Они помахали ему руками - двойняшки обеими, естественно, - и зашли в квартиру.

Привычно и механически выполняя все вечерние шаги: раздеть медвежат, выпустить их на волю - в детскую, и напомнить им, что надо бы забежать в ванную и помыть руки после пребывания на улице, - Таня не сразу поняла, что её гнетёт. Но почему-то все действия, которые она сегодня выполняла бездумно, чуть ли не на одних затверженных рефлексах, сегодня были какими-то тяжёлыми… Проследив, чтобы медвежата ушли в детскую, где тут же занялись вечной игрой со своими игрушками, она села прямо на трельяж в прихожей и опустила руки. Дел ещё много: пора на кухню, да и обувь малышни вымыть надо бы - не забывая о своей. Но хотелось сидеть и не думать.

- Что случилось? - прошептала она. - Я не психанула из-за Миры. Я была командиром в лесу Назария. Я нормально приняла то, что случилось на веранде. В конце концов, я охотник! Тогда почему…

Вслух сама с собой говорила редко. Но сейчас… Сразу поняла, что делает. Заглушает слова Дамира. “Наши привыкли, что ужин у нас совместный, когда можно встретиться семьёй…”

У него есть семья, в которой существуют традиции.

Нет, не так.

У него есть семья. Точка.

“А я? - кривя губы и незаметно распаляя себя, думала она. - У меня ни родителей, ни семьи. Кто я? Нет, с ними мне хорошо. Но… Где мои родные? Неужели я абсолютно одна на этом свете - и у меня нет даже самых дальних родственников?! Попросить отчима, чтобы он нашёл мне хоть кого-то? Ищут же люди своих родичей! Вон, в телевизоре то и дело рассказывают о поисках… Но отчим в последнее время как будто забыл, что я ему не родная… Но я-то помню! Или… Лучше не помнить?”

- А-а!! - заревела Оленька, которая выскочила в прихожую и обнаружила, что старшая сестра сидит в темноте и молча глотает слёзы.