., в воздухе отчетливо запахло приличным гонораром.
Василиса, однако, поморщилась, почувствовав совсем другой аромат.
— Тимофей Олегович, разве можно смешивать «Флагман» с портвейном? Даже если это… — она принюхалась, забавно поведя веснушчатым носиком, — даже если это «Солнечная долина» восемьдесят девятого года!
С этими словами верная секретарша протянула Тимофею таблетку аспирина и стакан воды. Великий детектив проглотил таблетку и благодарно кивнул. Василиса подала ему подушечку жевательной резинки с отбивающими всякий запах голубыми кристаллами и подтолкнула:
— Идите, она уже нервничает. Кстати, она брюнетка, хотя и нацепила светлый парик.
Тимофей вошел в свой кабинет решительным шагом хозяина жизни, победителя и триумфатора, нацепив на лицо самую обаятельную из своих улыбок. Улыбка едва не треснула на измученном похмельем лице.
Этот кабинет был оформлен с глубоким проникновением в психологию клиентов и был призван произвести на них неизгладимое впечатление.
По стенам развешаны фотографии Тимофея в самых удивительных и героических обстоятельствах. Вот он с револьвером в руке задерживает чрезвычайно опасного преступника. Вот — в потрепанном костюме цвета хаки вытаскивает буксующий джип из глубокой грязи — наверняка на одном сложнейших из этапов ралли «Париж — Дакар». Вот он сфотографирован рядом с командой американских астронавтов.., а вот — рядом с человеком, которого знает в лицо все прогрессивное человечество…
Все эти потрясающие фотографии при помощи нехитрого оборудования сделал для Тимофея его старый приятель Веня Бутузов, фотограф из журнала «Будни милиции».
В глубоком кожаном кресле, купленном по дешевке при распродаже имущества разорившейся турфирмы, восседала ослепительно ухоженная дама совершенно неопределимого возраста. Дама была облачена в шерстяное платье цвета кофе по-венски, изумительная мешковатость которого говорила о том, что его кроил знаменитый итальянский дизайнер, и в леопардовые сапоги на высоком каблуке. Чудесные платиновые волосы посетительницы не допускали и мысли о том, что это парик, но в таких вопросах Тимофей стопроцентно полагался на мнение Василисы.
На лице клиентки зрело недовольство.
— Это вы — Тимофей О. Рябчик? — осведомилась она. — Поздно на работу приходите!
— Извините, пробки! — Тимофей почтительно склонился перед дамой и тут же молниеносным движением выхваченного из-за спины пинцета снял с ее левого сапога невидимую пушинку.
— Что это вы? — удивленно уставилась на него дама.
— Одну секунду! — Тимофей сел за свой рабочий стол, придвинул к себе отличный немецкий микроскоп, купленный по дешевке при распродаже имущества разорившейся фармацевтической фирмы, и положил невидимую пушинку на предметное стекло. — Если не ошибаюсь, этот образец городской пыли характерен для Невского проспекта, — задумчиво проговорил он после нескольких секунд внимательного изучения пушинки, — пожалуй, в районе.., не заходили ли вы сегодня в Гостиный двор?
— Заходила, — кивнула дама.
Недовольство на ее лице постепенно сменялось удивлением.
— Причем, мне кажется, второй этаж, — добавил Тимофей, с видимой неохотой оторвавшись от микроскопа. — Впрочем, это совершенно неважно. Так что вас ко мне привело?
Дама придвинулась к столу и начала:
— Я надеюсь, вы обеспечите полную конфиденциальность?
— Как вы можете сомневаться! — Тимофей театральным жестом прижал руки к груди. — Конфиденциальность — это мое второе имя!
— Кстати, о втором имени — что значит это О? — Дама протянула Тимофею его собственную замечательную визитку. |