– Выводы есть, – оживился врач. Он развернул папку с бумагами и продолжал: – Вот медицинская карта Юрия Иванова. Мы сравнили все, что можно сопоставить.

– Да да, давайте, – придвинулся к нему Турецкий.

– В медицинской карте Иванова имеется запись, что в возрасте двенадцати лет у него был перелом голени. Закрытый. Наличие характерных следов еще не установили, но есть другое: в верхней челюсти у Иванова должны быть золотые коронки. Он ставил их еще здесь, в стоматологической поликлинике. Так вот, у того, который лежит в гробу, на месте коронок обычные здоровые зубы…

Ожидая результатов вскрытия, Турецкий с Грязновым вышли в приемный покой. Там сидела Валентина Иванова.

– Это мы со свекровью во всем виноваты, – медленно и негромко произнесла она.

– В чем? – спросил Турецкий.

– Юрка всегда хотел прославиться, стать звездой, кумиром телезрителей. А мать его да я, мы бабы простые, живем по принципу: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Он человек порядочный. Когда дочь родилась, терпел, здесь работал, хотя у него тогда уже были выгодные предложения. Потом, конечно, не выдержал. А когда у него все хорошо пошло, эта стерва, Ангелина, его подцепила. Дрянь дрянью, хотя баба эффектная. Словом, присосалась к нему. Славы с ним хлебнула, потом бабки давай!

– Вы что нибудь конкретно знаете о делах Ангелины? – спросил Турецкий.

– Нет. Он со мной и раньше не делился, знал, что не оценю, а последнее время и подавно.

– После развода приезжал к вам?

– Конечно! Мать ведь рядом живет, и к дочери наведывался.

– Давно был последний раз?

– Недели три прошло, – немного подумав, вспомнила Иванова. – Привез Ленке куклу, продуктов мне и матери, но все созванивался с кем то, все чего то выяснял. Я еще спросила: что суетишься, должников вылавливаешь? А он так непонятно говорит: а неизвестно еще, кто кому должен. С тем и уехал.

– Скажите честно, зачем вы его выкопали? Ведь оштрафуют вас в лучшем случае! – вставил Грязнов.

– Мне денег не жалко! – заявила Иванова. – Согласна и заплатить, если узнаю, что в гробу не Юрка и что сучку эту засадите!

– Скажите, его вторая жена объяснила вам, почему сообщила о смерти так поздно, после похорон? – поинтересовался Турецкий.

– Она объяснит! Провякала что то типа того, что он долго пролежал в морге, пока, мол, труп идентифицировали, пока по номеру машины узнавали, кто хозяин…

– Не очень убедительно…

– Да! – подхватила вслед за следователем Валентина.

Турецкий продолжал:

– …особенно если учесть, что авария произошла на территории Наро Фоминского района, и здесь, в этом здании, труп должен был лежать сразу после аварии…

Пришел судмедэксперт, уже без фартука и с вымытыми руками.

– Повреждений, зафиксированных в медкарте Иванова, на трупе не обнаружено, – начал он. – Да и возраст не тот. Иванову, как известно, было сорок с небольшим. У нас же – тело молодого мужчины – не старше тридцати лет. Все повреждения, как то: ушиб грудной клетки, травмы головы и ожоги верхней части тела – нанесены после наступления смерти этого пока не установленного мужчины. И, наконец, мы установили причину его смерти: молодой человек умер от механической асфиксии, то есть был задушен, – подытожил судмедэксперт.

Турецкий и Грязнов переглянулись, и начальник МУРа, подойдя к напряженной до предела Валентине Ивановой, сказал:

– Видите, я ошибся – не будет вам даже штрафа.

– Значит, так, – задумчиво произнес Турецкий. – Такая медицинская экспертиза должна была быть проведена сразу после катастрофы, она проведена не была, но медицинское заключение о смерти то должно быть! Я хочу видеть это медицинское заключение! Как можно так халатно относиться к своим обязанностям, капитан, – с укоризной взглянул следователь на нарофоминского коллегу, с мрачным видом сидевшего все это время в приемном покое и не подававшего голос.