Девочка мне, в общем-то, понравилась. Видно было, что она нормальная, без затей и выкрутасов. Только вот зря она тащит эту книгу на виду у всех — по нынешним-то временам ее поймут неправильно. Скажут: зануда училка и, возможно, будут недалеки от истины.

Около моего подъезда я почти догнала девушку, и она, услышав шаги, оглянулась.

Окинув меня взглядом, она издала какое-то змеиное шипение, и ее верхняя губка презрительно вздернулась.

Я так и застыла на месте. Застыла вовсе не от потрясения, как можно было бы подумать: еще чего!

Я остановилась, чтобы получше рассмотреть это чудо, которое на меня так отреагировало.

Что это такое?!

Ростом не вышла, так она шпильки такие нацепила, что еле ходит, а все равно видно, что пигалица.

Платье устаревшего фасона, пошлой расцветки и сидит на ней как…

Туфли — пусть не новые, пусть, — но ты бы их хоть почистила, что ли!

Ты, дочка, сначала научись причесываться, а потом только рискуй оглядываться на взрослых тетенек!

Пока я стояла, эта безнадежная тоска вызвала лифт и укатила на нем. Ну и скатертью дорога.

Я дождалась, когда лифт вернется, и втянула носом воздух: пигалица оставила после себя аромат дорогих духов. Скажите, пожалуйста, какие мы помпезные!

Доехав до своего седьмого этажа, я вышла и увидела эту девушку, усердно тыкающую пальцем в кнопку моего звонка.

Кнопка для нее была высоковата, и ей пришлось тянуться изо всех сил.

Я полюбовалась на это зрелище, потом подошла ближе.

— Никого нет дома? — спросила я максимально равнодушным тоном.

Она оглянулась и, кашлянув, ответила:

— Наверное, никого. Не открывают.

Я сама нажала на кнопку, позвонила несколько раз, прислушалась к тишине за дверью и проговорила:

— Похоже, вы правы. Не открывают.

После чего я вздохнула, достала ключи и отперла дверь.

— Все приходится делать самой, — проворчала я. — Если вы ко мне, то прошу, но имейте в виду: мое время дорого стоит.

— Мне нужна Татьяна Иванова, — хрипловатым от волнения голосом пояснила девушка.

— Прошу, заходите и чувствуйте себя как дома! — я приглашающе махнула рукой.

Девушка вошла, я заперла дверь и направилась в кухню.

Доставая банку с кофе, я подумала, что, пожалуй, можно и расслабиться: девочка поставлена на место, ну а теперь тетя Таня явится ей во всем своем прославленном гостеприимстве.

Однако моя гостья не спешила ко мне на кухню.

Выглянув в коридор, я едва не прикусила себе язык, чтобы смолчать: она причесывалась перед зеркалом, аккуратно положив свой талмуд на тумбочку.

— Кофе будет через минуту, — изящно намекнула я и вернулась к плите.

Я услышала, как девушка вошла и присела на табурет позади меня.

— Вас как зовут? — спросила я не оборачиваясь.

— Антонина, — ответила она и замолчала.

— А книга про что? — задала я следующий вопрос, уже начиная раздражаться по-настоящему.

— Про время Антонинов, — ответила она, и я удивленно повернулась и встретила ее веселый взгляд.

— Это эпоха расцвета в Римской империи, — пояснила Антонина, — примерно восемьдесят лет счастья при правлении Дома Антонинов.

— Вы историк? — блеснула я наблюдательностью и поставила перед ней чашку с кофе. — Сахар перед вами.

Антонина поблагодарила и от сахара отказалась.

— Ну-с, — я села за стол напротив нее и закурила сигарету, — если вы хотите, чтобы я решила какую-нибудь древнеримскую проблему, например, отыскала бы папочку Ромула, то, боюсь, вы пришли не по адресу.