Он помолчал, в упор разглядывая Капитоныча, и кивнул:
— Поговори.
На этом и расстались.
Обещание свое трактирщик сдержал: и с хозяином избенки потолковал, убедив его, что в цене надо чуть попятиться, и Семена привел, чтобы тот своими глазами увидел, какие хоромы приобретает, — одним словом, свел продавца и покупателя и те, довольные друг другом, ударили по рукам.
Переехал Семен в собственное жилище, стал обустраиваться, и доволен был сверх всякой меры: куда ни ступишь, хоть в избе, хоть в ограде, все твое, собственное, и не требуется ни на кого оглядываться, как в чужих углах, где всегда пребывал на птичьих правах; передумают в любой момент, как в ладоши хлопнут, собирайся тогда и улетай.
В скором времени заявился в гости к нему Капитоныч. В знак благодарности Семен выставил на стол угощение, но гость от угощения отказался. Хихикнул, прикрывая рот узкой ладошкой, жиденькую, седенькую бороденку огладил и сообщил:
— Я, Семушка, зелья не употребляю, ни капельки, даже на пробу, на язык, не беру. При моем занятии, когда этого добра вокруг хоть залейся, дашь слабину — и пойдешь с холщовой сумой на пропитание выпрашивать. Прибереги для себя, на другой случай. А если отблагодарить желаешь, не откажи в малой просьбице…
Просьба Капитоныча показалась, на первый взгляд, пустяковой. Надо было съездить на другой конец города по указанному адресу, забрать одного человека и доставить в трактир, возле трактира подождать и обратно отвезти. Делов-то…
Семен запряг Карьку и поехал.
Пассажиром оказался худенький и тощий малый с остреньким лицом, толстым носом и шныряющими глазками — на хорька смахивал. Заскочил в коляску, поерзал, устраиваясь, и по-барски ткнул Семена в спину — трогай! По дороге он весело насвистывал, даже мурлыкал что-то под свой толстый нос и вид у него был такой довольный, будто поймал за хвост большую удачу.
Доставил его Семен к трактиру и принялся ждать. Долго ждал… Вот уже и полдень миновал, вот уже и солнце на закат покатилось, а пассажира все нет и нет. И Капитоныча нигде не видно. Когда уже тени перед сумерками по земле вытянулись, Семен потерял терпение и направился искать своего пассажира — где он пребывает, когда в обратный путь собирается?
В трактире за столами почти никого не было, лишь несколько мужичков, по виду деревенские, тихо-мирно сидели в углу и допивали чай, ведя между собой неспешный разговор. Полового тоже не было, а за прилавком, широко зевая, стоял буфетчик, и глаза у него от скуки сами собой прижмуривались, как у сытого кота на завалинке. Семен спросил у него, где хозяин, но буфетчик в ответ только плечами пожал и сообщил, что Капитоныча здесь с утра не видели, он обещался только завтра появиться. Тогда Семен спросил про своего пассажира, но и на этот вопрос услышал ответ, удививший его донельзя — не было здесь молодого парня, не заглядывал и не заходил, вон, в углу, все посетители, какие есть, сидят, второй самовар допивают…
Вышел Семен из трактира, ничего не понимая, и хотел уже ехать домой, как подлетела к трактиру обычная крестьянская телега, в которую запряжена была ходкая молодая кобылка — вся в мыльной пене, которая летела с нее хлопьями. Соскочил с телеги парень, похожий на хорька, выдернул большой узел, перекинул его в коляску Семена, сам следом запрыгнул и скомандовал — поехали! Телега, на которой он к трактиру прибыл, покатила в другую сторону.
Все так быстро перед глазами мелькнуло, что Семен и понять ничего не понял, разобрал вожжи и повез своего пассажира туда, откуда доставил. Теперь парень не насвистывал, сидел неслышно и незаметно, и только глазами, злыми и настороженными, озирался по сторонам.
«Как есть хорек!» — подумал Семен, и кольнула его смутная догадка. Скоро она полностью подтвердилась. Когда на место приехали и стал парень вытаскивать из коляски узел, он возьми да и развяжись. |