Затем усиленное войско Союза Побережья, в состав которого входили мобильные отряды разведки, выдвинулось по побережью в сторону противника и несколько месяцев перехватывало всех связных, лазутчиков, послов и даже пробные группы карателей. За это время Гром Восьмой развил такую бурную политическую активность, что буквально заставил всех соседних правителей во первых, вступить в Союз Побережья. Во вторых, выделить специалистов для работы в Глубокой долине. В третьих, дать лучшие войска – для перекрытия побережья. И в четвёртых, выделить средства и материалы – для строительства крепостей не только в каждой из соседних столиц, но и на стратегически важных участках побережья. Мало того, после личного осмотра местности у самого моря пришелец отыскал подходящий участок для строительства первого морского порта вместе с крепостью. Конечно, к стройке там только готовились, понимая, что прибывшее имперское войско любые начальные усилия сведёт на нет. Но вот после победы…

Когда великая плотина только начинала строиться, монарх Чагара уговорил своего венценосного собрата из королевства Гачи, по территории которого протекала к океану самая полноводная река Хаваси, приступить к постройке нескольких десятков невиданных доселе суден. Чертежи яхт и лёгких фрегатов были начертаны рукой Монаха Менгарца. В скором будущем корабли могли понадобиться и для переправы на другой берег залива, и для торговых рейсов, и для элементарной разведки морских просторов.

Из союзных баронетов, княжеств, царств и королевств подтягивались войска, проводились совместные учения и манёвры. Все государства, объединившиеся в Союз Побережья, готовились к самой важной и страшной схватке, понимая, что второго шанса может и не быть.

Глава четвёртая

Эпохальная победа

Император Гранлео не спешил с молниеносной акцией возмездия. Зато собрал такое внушительное, многочисленное войско, что в открытом сражении у молодого Союза Побережья не было и единого шанса на победу. И двинул свою несметную армию прямо на королевство Чагар, решив сразу стереть в пыль главного бунтовщика, зачинщика неповиновения. Вознамерился устроить, так сказать, показательную резню. Сразу сломить основной стержень сопротивления.

«И настал исторический день! И заполнил ненавистный враг своими злобными войсками зеленеющую долину Покоя. И вытоптал все злаки, растения и травы благодатной долины. И покрыл своей шевелящейся и смрадной массой всё пространство до самого горизонта…» – писали летописцы.

Взмыленный от пота и густо покрытый пылинками пороха, Монах Менгарец выбрался из отводного тоннеля, пронизывающего всю толщу гигантской плотины, и, сильно прихрамывая на правую ногу, поспешил к стоящему на уступе королю. В присутствии всего своего семейства и самых знатных дворян тот с помощью мощного бинокля обозревал колышущееся море голов неприятеля. Прекрасная оптика, найденная в своё время полковником Тербоном вместе с остальными вещами Виктора, пришлась сейчас как нельзя кстати.

– Плохо дело! – воскликнул он, передавая бинокль Виктору. – Император остался со своей личной гвардией на холмах! Это самые лучшие его части! И у него есть все возможности прорубиться через ряды наших резервов, которые двинутся на них с флангов от побережья. Пушками мы его тоже не достанем.

– Да их у нас всего лишь несколько хорошо пристрелянных и испытанных. Ядер тоже не хватает, шрапнели и подавно. Лучше вообще пока об этом оружии всему остальному миру не рассказывать.

– Жаль, пугнуть бы стоило…

– Нельзя. И враги разбегутся, и канониры наши не готовы.