Когда нибудь оно порвется, и я отпущу тебя, чтобы самому низвергнуться в ад. Но не сейчас. Не сейчас, Ал!

– Картер, нет!

Ты выставляешь перед собой руки, но я уже мчусь вперед, сорвавшись с места. Сдираю с себя футболку и кидаюсь с обрыва в черную пропасть… Туда, где в темноте под нами шумит океан. Чтобы потушить эту вспышку боли, с которой не могу справиться.

Чтобы стать к тебе ближе.

Хоть на секунду.

Упав в холодную воду, кричу сначала душой, а потом горлом. Бросаюсь в высокие волны снова и снова, широкими гребками рук забираюсь вперед, пока не остается ни голоса, ни сил, и пока волны не вышвыривают меня на берег.

Глава 6

Лена

– Лена, тебе пора, скоро автобус! Вот твой школьный обед! И, пожалуйста, в этот раз не забудь его съесть, дочка. Ты и так светишься, я переживаю, а после музыкального класса вернешься позже обычного.

– Спасибо, мам! Я постараюсь.

– А вот и твой обед, Николас! Здесь сэндвич с запечённой индейкой, как ты любишь. Кстати, Марк просил тебе передать, чтобы после школы ты заехал к нему на работу.

– Ладно, заеду.

– И еще кое что просил сказать – то, что тебе не понравится. Он забрал ключи от твоего мотоцикла. На этот раз всерьез.

Мы все стоим на кухне у барной стойки, на которой лежат сложенные мамой в бумажные пакеты ланч бэги – для меня и для Ника, и собираемся уходить. Во всяком случае, я уже допила свой сок и съела печенье, однако Ник встал так, опершись рукой о спинку моего стула, что его не обойти, и мне приходится молча ждать, пока он не уйдет первым.

Мама не успевает договорить, как Николас возмущается:

– Как?! Почему это?

– Потому что у тебя есть «Шевроле», парень, и потому что в субботу ты вернулся домой поздно ночью весь пропахший алкоголем. Все снова повторилось, Ники, – она невозмутимо пододвигает к нему обед, – хотя ты обещал нам быть ответственным. Эти ночные прогулки неизвестно с кем однажды могут для тебя плохо закончиться.

За последний год Николас вырос и раздался в плечах, став очень похожим на своего отца в молодости. Типичный Холт – такой же светловолосый, сероглазый и надменный. Я знаю, что ему не нравится спорить с мачехой, но у него нет выбора. Я сама поражаюсь, как у мамы, невысокой и хрупкой женщины, получается разговаривать со взрослым парнем, спокойно глядя на него снизу вверх.

– Брось, Адели! – недовольно хмыкает Ник. – Тебе не идет роль строгой мамочки! Какое тебе дело до моей жизни? Мне уже есть восемнадцать!

– И что?

– А то! Я вам не Бобик, чтобы сидеть на коротком поводке! Это ты все рассказала отцу? Вечно караулишь по дому!

– Я, – и не думает отрицать мама. – Но ты не договорил, Ники. Что у тебя есть еще, кроме твоих лет? Работа? Квартира? А может, банковский счет?! С чего ты вдруг раздухарился?

– А у тебя? – едко замечает он и, если бы я не знала свою маму, я бы ахнула от возмущения, но я ее знаю – вот в чем дело. Ее никогда не прельщало богатство. И она с тонкой улыбкой приподнимает красивую бровь.

– А у меня, дорогой мой, нравится тебе или нет, есть законное право всем этим пользоваться. Я разговаривала с твоей мамой, Ники, и сообщила ей.

– Черт! Да мне все равно!

– Тогда все вопросы задай своему отцу, а не мне. А сейчас, пожалуйста, дай Лене пройти, она может опоздать на автобус!

Николас хватает со стойки свой обед и уходит, демонстративно громыхнув стулом и входной дверью. Я смотрю на часы и тоже спешу спрятать бумажный пакет в рюкзак. Надеваю в прихожей кофту и туфли лодочки. Целую маму, собираясь выходить. Еще немного тяну время в надежде, что Ник успеет уехать к тому моменту, когда я окажусь на улице.