|
Они уже готовы к удару. Браен оставался безмолвным. Кайлла изучающе посмотрела на него. — О чем вы думаете. Магистр? Браен очень долго молчал, затем произнес: — Знаешь, когда жизнь больше не имеет значения? Кайлла замерла. — Вы спрашиваете у меня… у той, кто носила оковы рабыни? Во-первых, они уничтожили все, что я любила, Браен. Они втоптали меня в грязь. Старик поднял на нее свои тусклые глаза. — Однако ты жива, Кайлла. Ты не могла позволить себе умереть. В тебе осталась искра. — О чем вы говорите? — О мечтах. Она покачала головой. — Я надеялась только на месть. — Одной надежды, несмотря на бытующее мнение, недостаточно. Кайлла сложила на груди руки. — Может быть, объясните точнее? На лице Браена появилась улыбка. — Прежде чем надеяться, ты должна мечтать. Несмотря на насилие над твоим телом, несмотря на деградацию духа, несмотря на отчаяние, несмотря на все, что с тобой случилось, Кайлла, ты сохраняла мечты живыми… и ими ты питала надежду в глубине своей души. Ты никогда не знала настоящей трагедии. Ее глаза сузились. — Я видела, как голова моего мужа скатилась с его плеч. Я с ужасом смотрела, как казнили моих детей! Браен слабо кивнул. — Да, да, ты видела, — он потер костлявой ладонью свое пергаментное лицо. — Ты говоришь об ужасе, крови и страхе. Старик вяло взглянул на Кайллу. — Я же говорю о настоящей трагедии, единственной трагедии, которой поражает Бог. — И что это? — То, что у тебя остается, когда умирают мечты. — Что остается, Браен? Он наклонил голову, положил руки на колени и замер. — Уходи… — скрипящим голосом произнес он. — Оставь меня в покое. Свет в лаборатории к вечеру автоматически погас. Один угол, однако, оставался ярко освещенным, отчего от скамеек, терминалов компьютеров и накрытого пыльными покрывалами оборудования падали тени. Лазерные ручки были разбросаны вокруг рабочих установок, тут и там виднелись огоньки, свидетельствующие о наличии в приборах питания. Если бы не шепот кондиционера, в лаборатории царила бы полная тишина. Поэтому, когда женщина стала перекладывать упакованные в стекло секции, их стук показался очень громким. Стройная блондинка наклонилась над керамической крышкой своего рабочего стола и вставила стеклышко в электронный микроскоп. Странное возбуждение охватило Анатолию Давиура, когда она вздохнула и вложила в машину последний образец. Из-за этого проекта она уже несколько часов находилась в дурном расположении духа. В основном, по причине любопытства теперь ее исследования превратились в навязчивую идею. Анатолия посмотрела на дисплей. Загружался ряд данных. Машина терпеливо ждала команды, что ей нужно получить, проанализировать и проверить. Анатолия сосредоточилась и приказала: «Идентификационный номер 7355. Сначала просмотреть инструкции в данных первой группы. Ознакомиться с кариотипными картами для контроля и F1. Провести сравнение и сделать статистический анализ для возможности линии родства. Во-вторых, просмотреть инструкции в данных второй группы. Анализ перекомбинации митохондрического ДНК. Подобрать контрольный пример к примеру с F1 и определить расхождения». «Принято, — ответила машина. — Работаю.» Монитор с одной стороны ожил, представив серии X в порядке — полюсный вид парных человеческих хромосом в метафазе митотического процесса. |
