Никаких гниющих тел, посаженных на кол – лишь творчество в стиле «некро» с должной степенью минимализма. Головы в чалмах и тюрбанах, насаженные на пики, а к некоторым ещё и таблички прикреплены с надписями «повышающими» боевой дух османов по типу «До смерти осталось…» и указание конкретного расстояния до Подгорицы. Или жерядом находились несколько «пустых» пик, а на той единственной, которая была «занята», к очередной османской голове прикреплялась дощечка с оптимистичным заявлением «Пустые острия ещё есть и в большом числе. Они ждут ваших голов». Ну и на десерт, конечно «Дело Влада Цепеша не забыто. Помните своё колопосаженное прошлое, османы».

Психологическая атака во всей красе. Усиленная тем фактом, что сейчас именно Османская империя уже понесла чувствительнейшее поражение своего флота, да и факт быстрого падения Подгорицы тоже кое-чего стоил. На этом фоне увидеть такое экзотическое оформление ведущих к Подгорице дорог однозначно должно не лучшим образом сказаться на боевом духе войск. Стоило также напомнить о количестве тех самых голов на пиках, что было отнюдь не маленьким. Хватило для создания дорожного антуража в избытке. Даже на декор близ самой Подгорицы осталось. Во-он, со стены видно сей полукладбищенский декор в самых разных местах, а я даже подзорку не использую.

- Гость к тебе, Чезаре – оторвала от философских раздумий Бьянка, до этого просто отдыхавшая, прислонившись спиной к нагретому солнцем камню крепостной стены. – Сам Гонсало Фернандес де Кордова, и выглядит он озабоченным.

- Поглядим-послушаем… Но если он опять по поводу моей затеи с головами на пиках – кроме очередной порции словесного яда ничего не получит.

Подруга лишь усмехнулась, вспомнив тут самую отповедь, которую получил вице-король Неаполя при первой же попытке отговорить меня от подобного «не достойного христианина деяния». Там было задействовано многое: отсылки к валашскому господарю и его успешной борьбе против османов, упоминание о последней булле понтифика с присутствующим там описанием обычных турецких «забав», действенность уже сделанного по отношению к тем жителям Подгорицы. которые вполне могли быть на стороне османов, но теперь и пикнуть боялись. Последний фактор, само собой, относился лишь к тем османским прихлебателям, которые ещё не доросли до петли или топора, но и доверять которым никоим образом не стоило… даже в минимальной мере.

Тогда де Кордова вынужденно проглотил доводы в пользу сделанного мной. И вот теперь снова он. Интересно, будет ли «второй акт Мерлезонскогобалета» или же нечто более полезное. Сейчас узнаем.

- Рад приветствовать вас. Гонсалво, - искренне улыбнулся я. – Тепло, светло, прекрасный вид на окрестности городские. Чего ещё можно желать для поднятия душевного настроя?

- Отрадно видеть вас в добром здравии, Ваше Величество, - согласно привычному испанскому этикету поклонился де Кордова. – Ваши же слова… Я бы не отказался от того, чтобы движущаяся к нам армия Давуд–паши была хоть немного меньше того, что она собой представляет.

- О! Так вы, судя по всему, получили новые сведения. И чем же нас всех можете не то что порадовать, но уж точно внести ясность в будущую расстановку сил?

- Радовать нечем, - совсем уж загрустил де Кордова. – Более сорока тысяч регулярных войск, в том числе янычаров. До тридцати тысяч иррегуляров, которых османские полководцы хватают по дороге и чуть ли не насильно включают в войско. Орудий меньше сотни и они… куда хуже тех, что у вас. Но они всё же есть, про них нельзя забывать. Много конницы, тяжелой и особенно лёгкой.

Радоваться я и не собирался, но и пугаться тут не стоило. Понятное дело, что османы будут использовать привычную для себя тактику – зерг-раш, то есть попытку завалить противника мясом, рассчитывая первым делом на то, что наступательный порыв или воля к обороне – в зависимости от ситуации – противника иссякнут раньше.