– Я ничего не знаю о вас, люди. – мрачно ответил дракон, лежавший на роскошном ковре зала, и державший два бластера.

– Мне нужны знания.

– Зачем?

– Чтобы лучше познать способы вас уничтожить. Идальго сплюнул кровавый комок.

– Ты свихнулся! Ты спятил, пока жил у этих ящериц!

Дракон нахмурился, и стул вместе с Идальго отлетел на другой конец огромного зала заседаний, расположенного на третьем этаже гасиенды плантатора. Удар заставил человека закричать от боли.

– Зорги в сотни, в тысячи раз лучше тебя, Идальго Санчес. Они не убивают ради денег, они не убивают ради наслаждения. Они вообще не убивают. Убивают только их.

Ветер встал, и подойдя к человеку, как пёрышко поднял его в воздух вместе со стулом, прижав к стене, и приблизив его лицо к своему.

– Я – не зорг, Идальго. Я мог стать им. Я МОГ. Но моего учителя, моего наставника, моего спасителя, моего ОТЦА – его убил ты. Ты убил моего отца, который был просто стариком, мечтавшим о тёплом месте около костра… И всё!!! Так чем вам мешал несчастный старый Тьяса, и его верная подруга?! Вы даже не сняли с него кожу! Просто убили, и сожгли! Без какой-либо причины!

Дракон встряхнул Идальго, и отшвырнул в центр зала, словно невообразимо мерзкого паука, случайно попавшего ему на ладонь. В глазах Ветра, который лишь три дня назад осознал в себе силу Диктатора, горело пламя такой ненависти, что Тьяса просто умер бы, взгляни он сейчас на своего возлюбленного Крылатого…

Впрочем, Крылатый тоже был мёртв, как и его отец. Настоящий отец. Ибо удар Хуана убил обоих сынов Тьясы – молодого, даже не получившего имени зорга, и ещё более молодого, нежного ребёнка мечты старика. В ту ночь тучи приняли дым от тела отца, дух от тела сына… и вопль от духа бога.

И умер в тот час бог племени зоргов, упав к ногам Дракона.

И умер в тот миг Крылатый, сын Тьясы, упав к ногам Ветра, сына Ская…

Ветер, сын Ская, оглянулся, и взглянул на свою жертву. И увидев его презрительный взгляд, забыл человек о своих страхах. Ибо он и Дракон были почти одинаковы – два Убийцы, которые дрались за вершину Скалы. Но Дракон был сильнее. Он плюнул в лицо Идальго, и бросил:

– Моего отца убили люди. А люди – не мситри. На них не стоит охотится. Их надо просто вырезать. Вот так. – и коготь дракона одним движением нарисовал на титановой стене зала силуэт Скалы. И перечеркнул его сверху вниз, словно отмечая путь падшего Человека… Поняв, что он имеет в виду, человек озверел от ярости, и крикнул:

– Ты! Да знаешь ли ты, кто твой отец?! Он самый страшный убийца в Галактике! Он взрывает миры, он вырезает целые народы! Он – Диктатор!

Ветер вскочил на ноги, и повинуясь его только зарождающейся силе, человек повис в воздухе между полом и потолком.

– Я много раз слышал это от тебя, и от других. Почему ты считаешь, что Скай – мой отец?

– Да ты посмотри на себя!

Ветер замер. Он долго молчал, пока покрасневший от бешенства Идальго извивался в воздухе. Но наконец, он сказал:

– Да. Я похож на него.

– Ему далеко до тебя, змеёныш!

Страшный вопль человека прервался, когда сила Ветра с хрустом скрутила его наподобие выжимаемого полотенца. Поток крови хлынул на пол, оросив дракона животворным дождём. Сын Ская вдохнул солёный запах вражеской крови, и посмотрел вокруг. Его друзья толпились на первом этаже гасиенды, ожидая своего бога. Ньяма стоял на часах, сжимая бластер обоими руками. Они боялись. Они страшно боялись смерти. Но шли. Шли за своим вождём. Шли за своим богом. Хотя не имели даже малейшего понятия о том, что же такое их ждёт в случае победы… Цену победы знал только бог.