Не стану скрывать, было время, когда я наивно полагал, что бывают исключения. Как-то почти полгода я встречался с девушкой Ларисой, которая ничего не требовала и радовалась любым мелким подаркам. И мне поначалу доставляло несказанное удовольствие баловать ее. Но постепенно она вошла во вкус – к хорошему привыкают быстро, и уже стала кривить свои крашеные губки, когда вместо дорогого ресторана я предлагал ей поехать на пикник куда-нибудь за город. А я чертовски устаю от своей работы, от суеты так называемой светской жизни и набираюсь сил только на природе. Люблю порыбачить, походить по лесу с ружьем. Перед дефолтом начал строить загородный коттедж, но потом пришлось приостановить строительство. Так вот, когда грянул кризис и я временно оказался на мели, Лариса даже обрадовалась: мол, теперь коттедж побоку, отдыхать можно будет ездить за границу. И тут я впервые серьезно задумался: зачем мне женщина, которая не разделяет моих пристрастий? Зачем мне женщина, которая радуется моим неудачам в угоду своим интересам?

Ну а дальше пошло-поехало. Я стал замечать, что каждая моя новая пассия сначала умело подстраивается под меня, страстно признается в любви, а потом начинает жестко соблюдать свой интерес, который сводится к одному: деньги, деньги, деньги… Я до сих пор так и не могу отделаться от впечатления, что все их слова – сплошное притворство. Ведь когда у одного человека есть деньги, а у другого их нет, между ними неизбежно возникает напряженность.

Но с другой стороны, не так-то легко и просто строить отношения и с женщинами материально обеспеченными, независимыми, имеющими собственный бизнес. Я не могу и мысли допустить, что моя жена будет зарабатывать больше меня. Это унизительно, если не сказать оскорбительно. Я как мужчина перестану себя уважать.

Аркадий, финансист, 42 года:

– Да, было время, когда нам, 15-17-летним пацанам, было все равно с кем общаться. Мы ходили ватагой по 15-20 человек и проводили время в основном с девчонками из нашего двора. Все наши культурно-интеллектуальные изыски сводились к бренчанию на гитаре и пустому трепу под бутылочку пива. Тогда мы обращали гораздо больше внимания на ножки наших девчонок, нежели на то, что там у них в голове. Влюблялись в одних и тех же, дрались из-за них, крутили с ними романчики. В конце концов, в жесткой конкурентной борьбе за первую красотку нашего двора – Лильку Поплавскую – я вышел победителем. Мы «романизировали» с нею года полтора, ребята мне завидовали.

А потом я поступил в институт, и круг общения начал постепенно меняться. На вечеринки ко мне уже стали приходить однокурсницы. Лилька, работавшая косметичкой в салоне красоты, никак не вписывалась в нашу студенческую компанию, злилась, ревновала меня ко всем подряд и, в конце концов, устроила грандиозный скандал на виду у всех. Тем наш роман и завершился.

Прошло лет семь, и компания моя окончательно переменилась. В прошлом остались и студенческие тусовки. Я окончил финансово-экономический институт, уверенно продвигался по служебной лестнице, и простушки совсем перестали меня интересовать как предмет для серьезных взаимоотношений. С ними было просто-напросто скучно, они были неперспективны. Впрочем, в тех кругах, где я вращался, они встречались все реже, в основном, в качестве обслуги. Я уже прилично зарабатывал и имел возможность проводить свободное время в местах, которые недоступны людям с низким достатком. Там были совсем другие женщины – умные, самостоятельные, материально обеспеченные.

По мере продвижения по карьерно-материально-профессиональной лестнице, я расставался с одними женщинами и встречал других – более перспективных и обеспеченных. Получалось так, что я имел отношения только с теми, с кем у меня совпадали профессиональные интересы и материальный статус.