Ярослав, военнослужащий, 21 год:

– После училища я, как дикарь, к девушкам и подойти боялся. Дело дошло до нервного срыва. Если бы не проститутка, которая меня всему обучила и раскрепостила, я бы так со своими комплексами и заморозился. А теперь у меня от девчонок отбоя нет. Пора бы и жениться, но как можно постоянно жить лишь с одной женщиной, уже не представляю. Скучно же!

Сергей, предприниматель, 32 года:

– Я живу в Вологде. В Москву и Питер срываюсь тогда, когда удается заработать побольше денег. Как всякому мужику, мне хочется самоутвердиться, наши вологодские шлюхи для этого не годятся.

Илья, финансист, 40 лет:

– Я злой, нервный и вспыльчивый. Наверное, гены мне такие достались. Когда сильно нервничаю, беру машину, затовариваюсь шампанским, цветов – охапку и еду к своим развратницам. Они уже знают: если я приехал – будет праздник. Час, два, три выпендриваюсь перед ними, расшаркиваюсь, как самый галантный кавалер всех времен и народов. Но как только по мобильнику передадут свежее сообщение, я улетучиваюсь, как пар из закипевшего чайника. Девчонки только хохочут мне вдогонку, передразнивая: «Извините, милые дамы, курс доллара упал!»

Кирилл, художник, 50 лет:

– Художник не может быть постоянно в форме. Вдохновение оно или есть, или его нет. Иной раз такая депрессуха накатит – жить не хочется. Особенно, когда из-за границы вернешься. Там в художники идут люди обеспеченные, имеющие постоянный доход не от продажи картин, а от дивидендов с акций или собственных домов. Искусство для них развлечение, а не способ заработать на хлеб насущный. А если какой бедный художник не может оплатить собственную выставку или издание каталога, его спонсируют благотворительные организации. А я кому тут особо нужен? В России и гений последней собакой под забором подыхает. Так вот, когда мне тошно становится, я ночных лолиток к себе в мастерскую и выписываю. Пьем всю ночь, разговариваем, я им на жизнь жалуюсь, душу изливаю, прижимаюсь к ним, как младенчик к мамкиной груди. Они меня выслушивают, утешают, по головке гладят, жалеют так, что и сами порой слезу пускают. Хорошо! Тихо так на душе становится, как в раю… Своему брату-художнику в жилетку не поплачешься – он сам такой, как я, бедолага. Ему самому утешители нужны, ему самому вдохновение требуется для работы. Женщины – те свой интерес соблюдают, им всем хочется стать моими музами, все хотят, чтоб я их увековечил на холсте. А настоящую натуру найти, все равно что иголку в стогу сена. У лолиток хоть формы имеются – грудь, ноги, ягодицы. Иной раз пишу картину, а на холсте и возникают эти самые формы…

Леонид, водитель, 38 лет:

– Я их, путан этих, полтора года возил по вызовам. Они мне сами звонили, когда нужно было. Скрытные девчонки, слова лишнего из них не вытянешь. Рисковые, любят быструю езду. Но осторожные, как крысы. У них нюх на опасность. Бывало, попросит подождать минут десять, гляжу, точно – вылетает пулей и шипит: «Стартуй!» Особенно много выездов у них летом. Пока жены с детьми на дачах, мужики развлекаются. Платили мне всегда щедро, даже подарки мелкие делали. А еще пахло от них всегда хорошо и скучно с ними не было никогда. Но сам я с ними ни-ни, брезговал… Проститутки видят в мужчинах только покупателей и неспособны относиться к ним просто как к людям.

Альберт, официант, 28 лет:

– Хоть на куски меня режь, но я никогда не поверю в то, что проститутки способны к семейной жизни.