— Хана, милая Хана! — ласкала девочку Лика.

— Послушай, мусме Лика, Хане надо открыть своему другу большую, большую тайну! — Торжественно произнесла последняя, увлекая новобрачную в кабинет названного отца.

— Слушай, миленькая мусме, что скажет тебе Хана, твоя верная собачка, — заговорила она новым серьезным голосом, какого еще не слышал у нее никто, и, усаживая Лику на тахту, сама устроилась, как котенок, подле ее плеча. — Когда была больна маленькая девочка из приюта, что ты обещалась Богу? — задала она тем же серьезным тоном вопрос, пытливо глядя в лицо нового друга.

— Я дала слово, Хана, — в тон японочке не менее серьезно ответила Лика, — дала слово бросить отныне всякие удовольствия и отдать себя всю на служение людям, моим ближним, всю без остатка.

— Papa Гари говорил мне это и ставил тебя мне в пример; — подхватила все тем же серьезным тоном японочка, — и когда в свою очередь заболела моя миленькая мусме, Хана чуть не помешалась от страха и горя… И тогда же вспомнив твое обещание, решила тоже пообещать, как ты, лишь бы не умерла миленькая мусме!

— Что же ты обещала, Хана, дитя мое? — живо заинтересованная речью девочки, спросила Лика.

— О, беленькая мусме! Вот что пообещала Хана. Помнишь, ты говорила Хане о милосердии вашего христианского Бога. О Христе рассказывала ты ей, о Том милосердном Христе, Который исполняет все, что просят у Него люди. И вот, что сказала Христу маленькая Хана… — Сделай так, чтобы выздоровела мусме Лика, чтобы не умерла мусме и тогда возьми Хану Милосердый Христос в число твоих христианских детей. Вот что пообещала тогда Хана.

— О! — вырвалось радостным возгласом из груди Лики и она прижала девочку к своему усиленно забившемуся сердцу.

— Да, теперь Хана будет христианкой! Мусме Лика жива. Хана счастлива и должна отплатить за это счастье христианскому Богу! — серьезным и проникновенным тоном говорила девочка. — Papa Гари приводит теперь каждый день русского священника к Хане, и он учит ее молитвам, символу веры и десяти заповедям христиан. Сейчас еще Хана не может войти в христианскую церковь, но после, потом, там, в деревне ее окрестят. Дядя Сила и тетя Бэтси будут слушать обеты Ханы быть верной христианкой Милосердному Христу. Так сказал papa Гари и Хана исполнит все, что ей велят! — с неизъяснимой трогательной покорностью закончила свою речь дъвочка.

Лика снова заключила девочку в свои объятия.

Пришедший за ними князь Всеволод застал эту трогательную картину.

— О, Лика! добрый ангел, вошедший в мой дом! Чем отблагодарить вас за дарованное мне счастье, — дрожащим голосом произнес князь, целуя руки молодой жены.

И все трое они вышли к гостям.

За ужином Анатолий весело шутил и дурачился с Бэтси и Ханой, говоря, что в «Нескучном очень скучно», и что вместо лошадей там ездят зимою на волках, а летом, наоборот, волки ездят на людях.

Обе они: и девушка, и девочка заразительно смеялись шуткам молоденького пажа.

В это же время на другом конце стола Сила Романович, у которого было свое имение близь Нескучного, предложил князю и Лике совместно построить еще один питомник, убежище для призрения бедных деревенских сирот и дом для бобылок, одиноких нищих старух.

Лика внимательно вслушивалась в каждое слово молодого заводчика, сочувствуя и изредка вскидывая глаза на сидевшую против нее тетю Зину.

— Видишь, тетя, сколько добрых людей на свете, — казалось, говорили без слов эти сияющие взоры молодой женщины, — и как приятно, как хорош