– Вам надо обязательно показаться врачу, – тихо сказала Алена и, повернувшись к девице, спросила: – Тебя как зовут?

– Катя, – промямлила та, опуская сумочку вниз.

– Так вот, Катя, в следующий раз ори ровно до того момента, как придет помощь. А то отца угробишь. Помощники со страху разбегутся. Ты говоришь, у папы первый раз такое? – Катя кивнула. – А вчера папа не выпил лишнего? – Отрицательное движение головы убедило нас в том, что девочка вообще решила не открывать рот. – Будет пить – будет продолжение… – сурово отчеканила Алена.

Мужчина уже встал и тщательно отряхивал брюки, но больше мазал их грязными руками. Кажется, он так ничего и не понял. Наталья уговаривала владельцев иномарок подбросить отца с дочерью на станцию, уверяя, что теперь бояться нечего. Один, однако, сослался на жуткую спешку, другой решил найти иную причину, но не нашел. В конце концов выяснилось, что он тоже очень торопится. В результате мы повезли эту пару назад – в дачный рай. Под дикую какофонию Элькиных завываний. Спасенный нами мужчина сидел впереди и бессмысленно пялился на дорогу. Катерина ехала сзади на коленях у нашей бабули, и та ласково поглаживала девочку по голове. Я полусидела посередине. Эльку зажала в углу расположившаяся на одном боку Алена. Вопли кошки уже никого не волновали. Впопыхах чуть не забыли привязанную к дереву Деньку. Сажать ее было некуда, поэтому бедную псину пристроили в багажник. Удивление с ее морды не сходило до конца поездки.

Надо отметить, что возвращение отца с дочерью у родственников радости не вызвало. Во всяком случае, нам не только не сказали «спасибо», но и одарили весьма неприязненными взглядами. Мы не стали ждать продолжения и моментально уехали. Меня радовало только одно – ничего страшного не случилось. Все, если не здоровы, так живы. Зря Димка каркал.

– Го-о-осподи! – всплеснула руками свекровь. – Броненосец… персидской породы. – Элька мяукнула что-то напоминающее «Тьфу на вас!» и, помахивая обвисшим хвостом, проплюхала к компостной куче. – Ваша персидская княжна предпочитает шляться по злачным местам, – с укоризной заметила моя вторая мама. – Если она ночью уляжется на мою кровать, я ее, наверное, скину… Может, нам ее остричь наголо?

– Лапы свяжем и обдерем как липку, – мрачно изрекла Алена. – Каждый год одно и то же…

Вечером все уселись в беседке за большим самоваром.

– Как хорошо-о-о-о, – мечтательно протянула Наталья. – Даже готовить ничего не надо. Ну никаких забот… – И вздохнула. – Готовая курица, нарезка, мартини с соком… Что еще надо человеку для счастья? – И опять вздохнула. – Только воссоединения с семьей.

– Ирина-а-а-а! – послышалось от калитки.

Мы обрадовались – в гости пожаловала соседка Аннушка. Я пулей вылетела навстречу. Анюта выглядела как фотомодель в свободное от работы время. Когда только успела загореть? Дачный прикид прекрасно гармонировал с рыхлителем, который она уверенно держала в руках. Радостно улыбаясь, Анюта этим самым рыхлителем без конца поправляла то выбившуюся прядку волос, то очки. Рядом с ней стояла серьезная, смутно знакомая женщина, одетая не по дачной форме – «на выезд».

– Привет! Проходите, мы только что ухитрились вскипятить ведерный самовар, – довольная всем на свете, сказала я.

– Не мы, а Мария Ивановна! – восстановила справедливость Наталья, выглядывая из беседки. – А мы только вывозились в саже. Теперь не поймешь, кто страшнее выглядит: мы или кошка? До сих пор не отмоемся.