Внезапно четыре щенка затихают и навостряют уши. Он напрягается. Ни разу ему не пришло в голову очевидное. У щенков есть мать.

Он слышит рычание. По другую сторону стекла две собаки обнажают клыки. На реакцию у него уходит меньше секунды. В это мгновение он думает, что хотел бы умереть здесь, в этом террариуме, вместе с этими щенками. Тогда его тело хотя бы послужит пищей, а эти животные смогут прожить еще немного. Но тут перед ним встает образ отца в доме престарелых, и так быстро, что это происходит инстинктивно, он тащит себя к двери, через которую вошел. Он толкает дверь и запирает ее. Собаки уже на той стороне, лают, царапаются, пытаются проникнуть внутрь. Если он оставит дверь запертой и убежит через ту, что соединяется с соседним террариумом, щенки погибнут. Но если он откроет эту дверь со щенками внутри, у него не будет времени убежать до того, как собаки нападут. Дверь в соседний террариум закрыта. Он пытается открыть ее, но не может. Щенки скулят. Они сворачиваются калачиком, чтобы защититься. Он решает накрыть их своей рубашкой, хотя знает, что это не спасет их. Он ложится на пол перед дверью, через которую собирается уйти, и начинает бить по ней ногой. После нескольких ударов дверь поддается. Он дышит. Собаки лают и с большей силой бьют лапами по стеклу. Он убеждается, что дверь, ведущая в соседний террариум, полностью открыта, и знает, что сможет выбраться этим путем, потому что стекло разбито. Рычание усиливается. Ему кажется, что собак стало больше. Либо это так, либо те, что уже там, с каждой секундой становятся все более разъяренными.

Щенки, свернувшись калачиком, растерянно высовывают свои крошечные головки из-под его рубашки. Он берет камень среднего размера и прижимает его к запертой двери, через которую пытается проникнуть стая. Затем он отпирает ее. Он знает, что в конце концов собаки смогут ее открыть, хотя это будет непросто. Он находит другой камень, чуть побольше, и на четвереньках тащит его к соседнему террариуму. Он заклинивает дверь большим камнем, потому что его пинки разрушили защелку. Затем он уходит через разбитое стекло, осторожно, не прыгая и не издавая громких звуков. Когда он оказывается на первом этаже, он начинает бежать.

Он бежит, не останавливаясь и не оглядываясь. Небо затянуто темными тучами, но он не замечает этого. Только когда он видит машину, он слышит лай более отчетливо. Он слегка поворачивает голову и видит стаю собак, которая становится все ближе и ближе. Он бежит, как будто это последнее, что он собирается сделать на земле. За несколько секунд до того, как собаки настигают его, он оказывается в своей машине. Когда он переводит дух, он с грустью смотрит на них, потому что не может им помочь, потому что не может их накормить, помыть, позаботиться о них, обнять их. Он насчитал шесть собак. Они тощие, вероятно, недоедают. Он не боится, хотя знает, что они могут разорвать его на части, если он выйдет из машины. Он не может перестать смотреть на них. Прошло много времени с тех пор, как он видел животных. Альфа-самец, вожак стаи, — черный пес. Они вшестером окружают машину, лают, пачкают стекла белой пеной из своих рыл, бьют лапами по закрытым дверям. Он смотрит на клыки, голод, ярость. Они прекрасны, думает он. Он не хочет причинять им боль. Они следуют за ним, пока он не нажимает на педаль газа, и мысленно он прощается с Джаггером, Уоттсом, Ричардсом и Вудом.

23

Подъезжая к своему дому, он вспоминает, как Коко и Паглизе лаяли и бегали за машиной по грунтовой дороге, усаженной эвкалиптами. Именно Коко нашел Паглизе. Он плакал под деревом, где они теперь похоронены. Щенку было всего несколько месяцев, он был весь в блохах и клещах и недоедал. Коко приняла его, как родного.