— Кто они? Не орилоуны же в самом деле.

— Все эти сообщения нуждаются в проверке, — веско сказал Бассард. — Лично я сомневаюсь в их истинности. Наследить на станции могли и сами техники еще в прошлое посещение.

— Сто сорок три парсека, — пробормотал Керри Йос. — До Садальмелека сто десять, до гаммы Суинберна сто сорок три. И все три звезды в разных секторах, и все три — на границе исследованной нами зоны. О чем это говорит?

— Не знаю, — помолчав, сказал Богданов.

— И я пока не знаю. А если не знает отдел безопасности…

— Значит, надо объявлять «Шторм» по управлению?

— Ну, «Шторм» не «Шторм», а хотя бы степень АА: готовность службам наблюдения за пространством, усиление патрульного обеспечения, косморазведке перейти на формы «Экстра».

— Не рано ли? — Бассард скептически поджал губы. — Вы представляете последствия тревоги?

Они посмотрели друг на друга, четыре специалиста, знающие цену неожиданностям.

— Ну, Керри, что ты, право… — позволил себе улыбнуться Тектуманидзе. — Нас же двадцать миллиардов!

— Успокоил, — грустно усмехнулся начальник отдела. — Действительно, нас двадцать миллиардов, из них восемнадцать на Земле и в Системе, остальные у других звезд. И я подумал: а не много ли это для других звезд?

Бассард задвигал своими бровями Карабаса Барабаса из детской сказки.

— Что ты этим хочешь сказать?

Керри посмотрел на браслет видео, в квадратике которого проступили цифры времени, и медленно проговорил:

— Sapienti sat…[6]

«Тиртханкар», дежурный спейсер УАСС — километровый цилиндр, увенчанный чудовищной гребенкой генераторов разгона, — вышел из собственного ТФ-коридора в мегаметре от дрейфующей в свободном пространстве ретрансляционной ТФ-станции. До ближайшей звезды было немногим меньше семи парсеков, мизерность плотности космического звездного поля ощущалась здесь с особенной остротой, поэтому казалось, что станция давным-давно заброшена и не функционирует — уж очень неэффективно выглядела она на фоне звездной пыли Батыевой дороги, как звали Млечный Путь древние монголы. Именно с этой станции и ушел в неизвестном направлении транспорт с грузом, перед тем как спохватившиеся диспетчеры из Истории, второй планеты Садальмелека, куда направился груз, растерянно докладывали Земле, что к Садальмелеку пришло только волновое эхо передачи, а сам груз исчез в неизвестности.

Станция была автоматической, точно такой же, как и все промежуточные ретрансляторы, усиливающие стационарный ТФ-туннель между станциями метро Солнечной системы и планет у других звезд. Обслуживающий персонал появлялся здесь раз в два года для профилактических осмотров силовых агрегатов и настройки дубль-систем. Но сейчас на ней не было ни одной живой души. Состояла она из двухкилометрового диаметра колец, соединенных тремя спицами изоляторов и создающих между собой приемно-передающий объем. Кольца были сделаны из металла и опутаны спиралями эмиттеров, окутанных в свою очередь «шубой» нежного голубоватого сияния.

Прибывших в первую очередь интересовали не силовые конструкции, а отсеки управления, прилепившиеся к кольцам и напоминающие драгоценные камни на перстнях.

Филиппу как специалисту было интересно бродить в лабиринтах энерголовушек и антенн, запрятанных в телах колец, сравнивать инженерные решения конструкторов Земли почти двадцатилетней давности с современными. Вместе с ним бродил по станции и Богданов, задавая иногда такие дельные вопросы, что Филипп только диву давался и однажды даже спросил, не работал ли инспектор когда-нибудь в Институте ТФ-связи.