|
– Кстати, кто платит за этот пир? – Угощение, – снисходительно улыбнулся Док. – От кого? – Я пообещал этому поваренку значок на закрутке с надписью: «Лучший на раздаче». – Понятно. А что ты написал Лоди Айзеку? – «Лучшему кинематику». – А при чем здесь кинематика? – не понял Джек. – При том, что кинематика – это часть механики. А если Лоди Айзек механик, то почему бы ему не быть кинематиком? И потом, Джек, он заплатил пятьсот кредитов. Не мог же я подойти к его заказу формально! – А что написано на медали Позитрона? – Сони – электрик, и с ним все проще. На лицевой стороне – «Лучшему электрическому работнику», а на обратной – «За годы труда под напряжением». Некоторое время Байрон молча смотрел, как Джек поедает обед, наконец не выдержал: – Ну так что там у вас было с Келли? Джек оторвался от тарелки с сыром и, немного помедлив, словно вспоминая, сказал: – Если честно, я больше думал о еде. Но ты, Бэри, больше не трепись о всяких там обмороках. – Так ведь я только для красного словца… – стал оправдываться Док. – Вот-вот, ты наврал с три короба, а мне приходится соответствовать. – Джек забросил в рот кусок ветчины и добавил: – Между прочим, стол сломали. – Могу себе представить… – кивнул Бэри. – И еще она угрожала меня уволить. – Не уволит. А если и уволит, то ты теперь не пропадешь – у тебя есть новая специальность. Скажи мне спасибо. – Шпафибо, – с полным ртом поблагодарил Джек и встал из-за стола. – Да, ты прав, товарищ. Дело не ждет. – Байрон тоже поднялся со своего места, и напарники пошли работать. 15 День шел за днем, и Джек постепенно начал втягиваться в круговорот своей новой жизни на Бургасе. Работа, болтовня с Байроном, занятия с бабой Маршей полностью заполняли его дни. Вскоре наступили холода, и целых два месяца пришлось ходить на работу по свежему снегу. Правда, к обеду снег таял, и, возвращаясь в общежитие, Джек уже шлепал по грязным лужам. Премудрости, вдалбливаемые бабой Маршей, давались Джеку нелегко, но все же он постигал их, медленно, но верно совершенствуя свою технику и учась тому, чего раньше не умел. «ТОРСО» стал его любимым оружием, и первые четыре пули он теперь легко вгонял в десятку с тридцати метров. Дальше дело пока не шло, но Марша уверяла, что прогресс неминуем, поскольку Джек относится к занятиям серьезно. Не то чтобы он хотел стать бойцом какого-нибудь штурмового подразделения, нет. Просто Джеку нравились эти тренировки. К тому же вела их баба Марша – человек, какого не каждому суждено встретить. От занятия к занятию Джек становился хладнокровнее, и бабе Марше все сложнее было загонять его в угол. «У тебя заметные успехи», – говорила Марша, когда они отдыхали после жестоких спаррингов. А однажды Джек до того разошелся, что сумел «приложить» Маршу в голову. Она едва не упала, но опыт есть опыт, и Джек был тут же «наказан». Его ребра уцелели, однако целую неделю потом он не мог работать в спарринге и при вдохе чувствовал в легких боль. |
