|
..Ее сменила другая: женщина-блондинка в белом халате работала в химической лаборатории. Здесь все было привычным и совершенно неотличимым от настоящего - такая же в точности лаборатория могла быть и в расположенном неподалеку комплексе химических институтов. Возможно, в этот раз луч-импульс принес кусочек совсем уж близкого будущего, отделенного от настоящего, может быть, днями. Женщина быстро и уверенно занималась своим делом, и Андрей подумал о том - мысль была не очень уместной в этот момент, не обязательной, потому что главным было другое, то, что прямо относилось к его экспедиции; но все-таки мысль появилась, - подумал о том, что, как странно: женщина из недалекого будущего даже не подозревает, занимаясь своей обычной работой, что луч-импульс фиксирует каждое ее движение, каждый жест. В этом было что-то такое, что могло бы показаться, наверное, неделикатным, если не употребить другого слова, более резкого... Но Андрей не мог думать об этом долго, потому что вот уже сейчас, спустя секунды, с экрана снова должны были прозвучать слова, относящиеся к нему самому, к будущему полету , до старта которого теперь оставалось только двенадцать дней. И вот...
...Померкло четкое изображение химической лаборатории. Теперь по экрану слева направо ползли пульсирующие разноцветные волны. Потом замелькали цветные пятна, но цвета вдруг исчезли, и хаос на экране стал черно-белым. Изображение не появлялось на экране, но уже были слышны какие-то звуки - сначала неясный шорох, затем какой-то протяжный скрип, и, наконец, по-прежнему без изображения - оно вообще так и не появилось в этом фрагменте будущего, - прозвучали слова, хаотичный и обрывочный разговор двух людей: - ...я работал, - сказал мужской голос, - я ничего не знал... Пауза. - ...Теллус... - сказал другой голос, - космическим экспедициям... Долгая, продолжительная пауза, и пятна на экране снова стали цветными. - ...Это что-то невероятное, небывалое, - сказал тот же голос. Очень короткая пауза, вспышка на экране, вслед за которой среди пятен на мгновение вроде бы мелькнули черты мужского лица и тут же вновь исчезли за пятнами. - ...Очень печально... - сказал все тот же, второй голос. - Очень... очень жаль... - ...Неудача, - почти без паузы отозвался первый собеседник, - очень тяжело... Из экипажа ... Пауза. - ...Он остался один... остался один... остался один, - с некоторыми промежутками произнес второй голос, и сразу же на экране вспыхнула картина, относящаяся, бесспорно, совершенно к другому: ослепительно зеленый тропический лес, в глубине которого высилось непонятного назначения решетчатое сооружение. На самом верху его была открытая площадка, где стояли, глядя в одну сторону, несколько человек... Впрочем, такое изображение мгновенно исчезло, уступив место следующему. Их было еще несколько, этих фрагментарных картин, выхваченных из будущего и принесенных в настоящее. Потом запись кончилась, ее стали повторять в третий раз. И тогда в третий раз прозвучали эти слова: - Он остался один... остался один... остался один... 6 Генеральный директор долго перекладывал на своем гигантском столе какие-то бумаги, потом внимательно и неестественно медленно читал, надев очки, одну из бумаг, и губы его шевелились при этом, как будто он повторял текст про себя, чтобы лучше его понять. Дважды в кабинет заходила секретарша - та самая, которая когда-то показалась Андрею чопорной и сухой. Секретарша что-то негромко говорила, и генеральный директор так же негромко отвечал ей. Когда секретарша проходила мимо Андрея, она всякий раз внимательно осматривала капитана , и выражение ее глаз было необычным - казалось, она что-то подсказывала ими Андрею, что-то говорила... но что? Ивашкевич, сидя в кресле напротив, нервно барабанил пальцами по крышке маленького стола. Пороховник и Пономарев, оба в красных тренировочных куртках, разместились на диване и с одинаково напряженными лицами смотрели в окно, за которым шла обычная, повседневная жизнь Порта. |
