– Оу, да, конечно. А беременность уже была подтверждена ранее? – интересуется она, надевая перчатки.

– Это мы и хотим узнать, – отвечает за меня мама.

– Ладно, сейчас посмотрим. А она… в порядке? – Фэйт указывает на Лорейн, лежащую без сознания.

– Перебрала алкоголя, потом ей стало плохо, и нам нужно понять причину её недомогания. По всем признакам она беременна, но отрицает это.

– Понятно. Ещё одна из тех, кто хочет жить на всю катушку и ни за что не отвечать, – тихо смеётся Фэйт, пододвигая и включая в сеть аппарат.

Она хорошенькая, с тёмными волосами, собранными в косу, живыми голубыми глазами и очень пристально смотрит на меня.

– Хм, а мы не встречались? Знакомые черты лица. Глаза и брови, – склоняя голову набок, интересуется Фэйт.

Отрицательно мотаю головой и опускаю взгляд. Чёрт. Мои фотографии висят по всему Лос Анджелесу. Конечно, она видела меня на таблоидах и в рекламных роликах.

– Так, сейчас посмотрим, – Фэйт водит датчиком по животу Лорейн, предварительно смазав его гелем.

Она хмурится, что то щёлкает на экране, приближает, затем снова водит датчиком по плоскому животу Лорейн. Бросаю взгляд на переживающую маму, покусывающую губу.

– Не могу понять. Вы могли бы снять с неё джинсы и нижнее бельё, – просит Фэйт.

– А что не так?

– Матка увеличена, но плода нет. Это, может быть, воспалительный процесс или же какое то отклонение. Мне нужно сделать вагинальное УЗИ, чтобы уточнить, – хмурится девушка.

– Так она беременна или нет? – спрашиваю я.

– Чёрт, мне и голос ваш знаком. Мы точно нигде не встречались? – Фэйт аж подпрыгивает на стуле, поворачиваясь ко мне.

– Она беременна? – мама поворачивает её к себе, и та отрицательно мотает головой.

– Нет, не беременна, по крайней мере, сейчас, но, по всей видимости, была.

Меня бросает в холодный пот, пока я стягиваю с Лорейн джинсы.

– Была? – переспрашивает мама.

– Да. Матка увеличена, по размерам это соответствует десятой неделе или чуть больше, поэтому я хочу посмотреть её вагинально, чтобы уточнить это. Всё указывает на аборт, сделанный буквально недавно. Вероятно, также воспаление, но есть нюанс, который не даёт мне думать именно об этом. И это…

Десять недель? Но это невозможно. Если Лорейн и была беременна, то ребёнок стопроцентно был не мой. Она говорила о четырёх месяцах, а не о десяти неделях. Получается, что она забеременела именно для того, чтобы поймать меня, а когда посчитала, что я уже в её руках, то пошла на аборт. Боже мой…

– Да, было выскабливание. Примерно несколько дней назад, матка ещё не сократилась, и я вижу эндометрий в ней. Срок был примерно десять одиннадцать недель, – подтверждает Фэйт, а у меня всё внутри переворачивается.

Если подсчитать, то Лорейн забеременела раньше того времени, когда я перепил и оказался у неё. Она спланировала это, но потом, видимо, чего то испугалась и выдала другую историю, по которой я точно был отцом ребёнка без возможности сделать аборт. Лорейн хотела обвинить меня в насилии и в наступившей после него беременности, но сроки тогда бы не совпадали. И она дождалась крайнего времени, чтобы сделать официальный аборт в больнице, ведь после двенадцатой недели это запрещено по закону. Дерьмо.

– Ей нужны препараты для восстановления. Антибиотики и…

– Спасибо, Фэйт, с этим мы разберёмся. Я твоя должница, – мама подхватывает девушку за талию, поднимая из кресла.

– Но…

– Мы очень спешим, – мама толкает озадаченную Фэйт к двери и выталкивает её из смотровой.