Сказав это, он вскочил с лавки и спрыгнул на двор. Альфред постоял с минуту, но, придя наконец в себя, надевая перчатки и поправляя волосы, сказал:

— Приложи платок к носу, я скажу, что ты занемог.

— Говори, что хочешь.

В это время граф нетерпеливыми шагами ходил по гостиной, хотел бы пойти навстречу племяннику, но, не желая компрометировать себя поспешностью, топал, пожимался и усаживался вновь за газеты.

Наконец двери отворились, явился Альфред, с распростертыми объятиями бросился к нему дядя, показывая более чувства, чем было на деле.

— Милый Альфред!

— Милый дядюшка!

Граф бросил взгляд на дверь, никого более не было.

— Что же это значит? — подумал он. — Никого? Где же тот?

Тот лежал у него, как камень на сердце, а спросить о нем, по крайней мере в первую минуту, он не решался. Альфред и Мизя нашли друг друга такими, какими надеялись видеть.

— Прекрасно, кузен приказал ждать себя и так давно обещался быть, но не приехал прямо сюда, а в Скалы! Не очень ты, видно, к нам торопился!

Альфред, улыбаясь, поблагодарил ее за это милое замечание.

— Простите мне, моя дорогая кузина, причиной тому усталость. Я был болен от дороги и не хотел приехать к вам больным.

— Поэтому-то и надобно было ехать к нам, — сказала Мизя. — Кто же мог там походить за тобой в этой тяжкой болезни? — добавила она, шутя, но не без умысла, желая узнать, что сделал Альфред со своим дорожным товарищем.

— Мизя a parfaitment raison, — прибавил отец, — надо было, конечно, приехать прямо к нам, и я считаю это непростительным с твоей стороны.

— Vous кtes bien bon, — отвечал Альфред, — но что касается до общества и присмотра за больным, то у меня в этом недостатка не было.

— А, вероятно, нашел кого-нибудь в Скалах? — спросила Мизя, зная хорошо, что там никого не было и что Альфред упоминал в письмах о своем товарище.

— Никого, но со мной приехал…

— А, хорошо, что ты мне напомнил, — прервал граф (Мизя покраснела и отвернулась). — Что сделалось с мальчиком, с тем… с тем, как, бишь, его имя? Не припомню, одним словом, с моим крепостным, который готовился в фельдшера?

— В фельдшера? — спросил удивленный Альфред. — Разве не в доктора?

— Ну, это все равно. Но что же ты с ним сделал?

— Привез сюда с собой… Он здесь.

Все невольно переглянулись с любопытством.

— Почему же он не вошел с тобой? — спросила Мизя. Альфред хотел отвечать, но граф прервал его.

— Почему не вошел? Но что же бы он стал здесь делать? Это доказывает большой такт с его стороны. Это мне нравится. Он пошел на хутор — c'est ca.

— Извините, милый дядюшка, — отозвался покрасневший племянник, — мы, горячась, не понимаем совершенно друг друга. Я привез с собой моего приятеля, — сказал он с сильным ударением на последних словах, — доктора Евстафия, который не вошел со мной, потому что внутреннее волнение или, может быть, другая какая причина не допустила его до этого.

— Не болен ли он? — спросила грустным тоном Мизя, идя к дверям.

Тут сцена изменилась. Граф почувствовал необходимость ответить вдруг разом Альфреду и поразить уходившую дочь. Он окончательно взбесился, схватил Мизю за руку и вспыльчиво закричал:

— Что ты бредишь, Альфред, какого приятеля?

— Так точно, приятеля, милый дядюшка.

— Человека…

— Весьма уважаемого и образованного человека, который был со мной всюду в первых гостиных.