— Наверное, так оно есть. Но скажи, Став, почему ты не придаешь значения тому, что человек ниоткуда, подобный Карпатиу, вдруг смещает президента Румынии?

— Вообще-то нельзя сказать, что это человек ниоткуда. Его бизнес опирался на финансовую поддержку Стонагала. Кроме того, Карпатиу — видный борец за разоружение, он пользуется большой популярностью среди коллег и народа.

— Но разоружение — это не политика Стонагала. Может быть, Карпатиу маскирующийся ястреб?

Планк кивнул.

— Но тогда в этом деле есть какие-то загадки.

— Возможно, и так, Бак. Но что может быть важнее той проблемы, которой ты занимаешься? У тебя нет времени на такую ерунду, что кто-то там стал президентом страны, не имеющей стратегического значения.

— Тут что-то есть, Стив. Мой источник в Лондоне намекал мне, что Карпатиу связан с самыми влиятельными финансистами мира. Из депутата нижней палаты он становится президентом без демократических выборов.

— Ну и что?

— Тебе еще мало? Ты на чьей стороне? Что он сделал с бывшим президентом? Убил или что-нибудь в этом духе?

— Интересно, что ты говоришь об этом, потому что в биографии Карпатиу есть некоторые пятна — говорят, что в былые годы он был очень жестким человеком в бизнесе.

— В чем конкретно проявилась его жесткость?

— Ходят тут слухи о разных нечистых делах.

— Ох, Стив, ты рассуждаешь как настоящий гангстер.

— Послушай, а ведь предыдущий президент сам сложил с себя полномочия для Карпатиу. Настаивал на том, чтобы тот был утвержден.

— И ты говоришь, что здесь ничего нет?

— Это обычный латино-американский переворот, Бак. Каждую неделю — новый переворот. Большое дело. Ну, пусть Карпатиу связан со Стонагалом. Это будет означать только то, что Стонагал станет заправлять финансами одной небольшой восточно-европейской страны.

— Но Стив, если бы молодой конгрессмен стал президентом Соединенных Штатов без выборов, отстранив избранного президента, неужели мы все были бы в восторге?

— Нет, нет, нет! Тут огромная разница. Мы ведь говорим о Румынии, Бак, Румынии. Страна, которая не имеет никакого стратегического значения, со скудным валовым национальным продуктом, она никуда не вторгалась, не была чьим-либо стратегическим союзником. Тут нет ничего, кроме малозначительных проблем внутренней политики.

— А мне это представляется очень важным, — сказал Бак. — Розенцвейг очень высоко оценил этого человека, а он тонкий наблюдатель. Сейчас Карпатиу будет выступать в ООН. Что дальше?

— Ты забываешь, что он был приглашен в ООН до того, как он стал президентом.

— Еще одна загадка. Ведь тогда он был никем.

— Но это новое лицо в движении за разоружение. Скажем, это его звездный час: пятнадцать минут славы. Поверь мне, больше мы о нем ничего не услышим.

— За этим выступлением в ООН тоже наверняка стоит Стонагал, — сказал Бак. — Ты же знаешь, что Бриллиантовый Джон — личный друг нашего посла в ООН.

— Стонагал — личный друг каждого выборного чиновника, начиная от президента и кончая мэрами большинства средних городов, Бак. Он знает, как вести игру. Он напоминает старого Джо Кенннеди или одного из Рокфеллеров. Как ты считаешь?

— Я считаю, что Карпатиу выступает в ООН благодаря влиянию Стонагала.

— Возможно. Ну и что?

— Тут что-то есть.

— Стонагал всегда делает что-нибудь для поддержки своих проектов.

— Ну хорошо, он ввел бизнесмена в румынскую политику, может быть, даже сделал его президентом. Возможно, он даже организовал эту аудиенцию у Розенцвейга, которая, впрочем, не имеет особого значения.