— Нет, спасибо. У вас слишком много официальных запретов. Не исключено, что мне придется припугнуть его, чтобы он стал поразговорчивее. Вы идите домой, а завтра утром я расскажу вам о том, что мне удастся узнать.

Мы расстались, и я пошел в отель, приготовившись к долгому ожиданию. Я ожидал прихода слуги с часа ночи. К трем он так и не пришел. Я прицепил к наружной стороны двери записку «Стучите громче» и лег спать. Когда я проснулся, солнце уже ярко светило над океаном. Записка так и висела на дверях номера. Я решил, что он оказался слишком запуган, чтобы прийти ко мне. Нам придется придумать другой подход, попытаться с другим слугой. Только теперь необходимо действовать осторожнее, потому что он мог предупредить заинтересованных людей о наших намерениях.

Я вызвал посыльного. Я хотел заказать завтрак в номер, перед тем как принять душ. Он вошел, и круглое лицо Фернандо выглядело мрачным, а большие широко раскрытые глаза блестели. Он наклонился и сказал:

— Большие неприятности в отеле, господин Гарри.

— Неприятности?

Он облизал губы и весь засветился от удовольствия, что может первым сообщить мне такую новость.

— Прошлой ночью у входа в отель зарезали парня, господин. Может быть, в час, а может в два часа ночи.

Он провел толстым пальцем по горлу и издал булькающий звук.

Я постарался, чтобы мой голос звучал без особого интереса.

— Полиция уже увезла труп?

— Нет, господин. Полиция у нас очень современная. У них есть фотоаппарат. Они дождались восхода солнца и сфотографировали покойника. Он еще лежит на траве рядом с отелем.

Я не стал заказывать завтрак и обошелся без душа. Быстро одевшись, я спустился вниз и медленно подошел к окну. Большая группа любопытных широким кольцом окружала что-то лежащее на траве. Создавалось впечатление, что зеваки уже давно так стоят. Зная восточное равнодушие к смерти, я заподозрил, что они смотрят на что-то очень впечатляющее.

Я протиснулся сквозь толпу и обнаружил, что оба моих предположения оправдались. Это оказался тот самый молодой слуга, которому я передал вчера записку. Его горло рассекли ударом такой страшной силы, что все жилы и мышцы были перерезаны до самых шейных позвонков. Без поддержки мышц шеи при падении от удара позвонки сломались. Голова была откину далеко назад, открывая рассеченные вены. Вокруг головы натекла большая черно-красная лужа крови. Губы в мрачной усмешке обнажали белые зубы.

Я выбрался из толпы. Мои противники действовали быстро, умно и беспощадно. Я понимал, что теперь бессмысленно пытаться подкупить кого-нибудь другого. Они опять оставили меня у разбитого корыта. Всякий раз, как только я придумывал следующий шаг, когда у меня появлялся шанс получить информацию, они наносили предупреждающий удар, после которого все приходилось начинать с начала.

Я выпил чашку отвратительного кофе в отеле и, поднявшись в номер, позвонил Питеру Кеймарку по номеру, который он мне оставил. Служащий сказал, что лейтенанта Кеймарка нет и что неизвестно, когда он появится. Я позвонил до полудня еще трижды с тем же результатом. В полдень я слегка перекусил в номере и, взяв рикшу, поехал в Январский клуб.

Он проводил меня в небольшое помещение с занавешенными окнами. В прошлый раз я ждал Кеймарка совсем в другой комнате. Слуга сказал, что постарается найти указанных джентльменов или, если их нет в клубе, соединит меня с ними по телефону, который стоял на маленьком столике. Я поблагодарил его и он ушел. В маленькой комнатке было жарко и душно. Пахло плесенью и пылью.

Я сел на край потертого стула, лицом к занавескам. Комната была плохо освещена. Почему-то я чувствовал себя неспокойно. Мне не пришлось долго ждать. Неожиданно несколько человек выскочило из-за занавесок. Они двигались столь стремительно, что я успел разглядеть только, что это здоровенные сингальцы.