В доме было темно. Тень на цыпочках прокрался в свою спальню и упаковал рюкзак, чтобы наутро можно было встать и сразу отправиться в путь.

Потом он лег и уставился в освещенный луной потолок. Он вспомнил, как стоял в пабе у стойки, а Кэсси Бергласс стояла рядом с ним. Вспомнил свой разговор с хозяином паба и вообще все разговоры, что велись в тот первый вечер. Вспомнил кошку в стеклянном ящике. И сон как рукой сняло.

Когда было нужно, Тень мог двигаться совершенно бесшумно. Он встал со своей узкой кровати, оделся и, держа ботинки в руке, раскрыл окно. Перекинул ноги через подоконник, спрыгнул на клумбу и беззвучно перекатился по мягкой земле. Поднялся, обулся и зашнуровал ботинки: света на это хватило. Луна была почти полная и отбрасывала тени.

Тень выбрал место потемнее у самой стены и застыл в ожидании.

Стоя там, он спрашивал себя, не валяет ли он дурака. Вполне возможно, он ошибался. Может быть, память его подвела или он что-то не так понял. Поразившая его догадка казалась невероятной – но, с другой стороны, Тень и прежде сталкивался с невероятными вещами, а если он и ошибся, что он теряет? Какие-то жалкие несколько часов сна?

Через лужайку пробежала лисица. Потом из темноты появилась белая кошка, крадущаяся по следу какого-то мелкого грызуна. Подобравшись к жертве вплотную, она нанесла смертельный удар и выпрямилась с гордым видом. Еще несколько кошек одна за другой прошествовали по стене, ограждавшей сад. Ласка проскакала по клумбе, скользя из тени в тень. Созвездия в небе медленно смещались, отмеряя ход времени.

Парадная дверь открылась, и из дому вышел человек. Тень ожидал увидеть Мойру, но это оказался Оливер – в толстом тартановом халате поверх пижамы и в высоких сапогах он выглядел немного нелепо, словно пациент больницы из старого черно-белого фильма или персонаж какой-то пьесы. В лунном свете мир утратил краски.

Оливер тихонько захлопнул за собой дверь и направился к выходу из сада, но не по хрусткой дорожке, усыпанной гравием, а по траве. Он шел уверенно, не оборачиваясь и не глядя по сторонам. Прежде чем двинуться следом, Тень подождал, пока Оливер дойдет почти до конца переулка. Потерять его из виду он не боялся: Тень точно знал, куда Оливер держит путь. И куда нужно идти ему самому. Все было как во сне – и Тень действовал с той же уверенностью, с какой сновидец знает наперед, что будет дальше. Так что он совершенно не удивился, когда на полпути наверх по Воданову холму увидел, что Оливер поджидает его, устроившись на пеньке. С восточного края небо уже начинало светлеть.

– Врата ада, – произнес коротышка. – Насколько я знаю, их так всегда называли. С давних-предавних пор.

Дальше они пошли вместе – вверх по петляющей тропе. Было что-то великолепно комичное в этом маленьком человечке, облаченном в полосатую пижаму и черные резиновые сапоги на пару размеров больше, чем нужно. Тень смотрел на своего спутника, и сердце гулко бухало у него в груди.

– Как ты ее сюда дотащил? – спросил он Оливера.

– Кэсси? Я ее не тащил. Она сама предложила встретиться здесь, на холме. Она часто приходила сюда рисовать. Отсюда такой прекрасный обзор. К тому же здесь святое место, и ей это всегда нравилось. Святое, конечно, не для христиан. Для них-то – наоборот. А вот для тех, кто держался старой веры…

– Друиды? – спросил Тень. Какие еще старые религии были здесь, в Англии, он точно не знал.

– Может быть. Определенно, этого нельзя исключать. Но, по-моему, это та вера, что была еще до друидов. От нее и названия-то не осталось. Просто обычаи, которым здешние люди следовали всегда, во что бы еще они ни верили. Друиды, скандинавские язычники, католики, протестанты – все это было лишь на словах. А старая вера – это то, что надо делать, чтобы не погиб урожай, чтобы член стоял твердо и чтобы властям не вздумалось проложить свое треклятое шоссе через все эти природные красоты.