Утро каждой уважающей себя девушки начинается с душа. Это известная вещь, ни у кого не вызывающая сомнений. Утро каждой девушки, живущей в общежитии, начинается с очереди в душ.

Цветана, к слову, была отличным руководителем и просто адекватным человеком: у нас был свой душ, в котором мылись лишь мы и в который не ступала мужская нога. Велимир, к сожалению, талантами сестры не обладал. А может, просто не привык иметь дело с девушками, проживающими во вверенном ему учреждении. Что тоже странно: в Инквизиции работали и девушки, пусть и не на постах инквизиторов. Но, видимо, общежитие предоставлялось лишь мужчинам. Как бы там ни было, какие бы мысли ни посещали Велимира, когда он размещал нас в общежитии, о душе он и не вспомнил.

А потому поутру, дабы успеть к назначенному времени на рабочие места, мы, пятеро девушек восемнадцати лет, завернулись в полотенца, взяли сумочки с ванными принадлежностями и отправились мыться.

Чаруня, шедшая впереди, была встречена радостным «О-о-о!». Войдя через матовые стеклянные двери, мы оказались в душевой, которую уже облюбовали трое молодых инквизиторов, собирающихся на работу. Да, некоторые сотрудники тоже жили в общежитии, за неимением собственного жилья.

Трое бравых ребят без смущения разглядывали наши фигуры, скрытые лишь короткими полотенцами. Чаруня густо покраснела, Саша испуганно отшатнулась, Горяна свирепо сложила руки на груди.

— Какие люди, — радостно сказал один из парней.

— Проходите, чувствуйте себя как дома, — добавил второй.

— Раздевайтесь, — поддакнул их товарищ.

И все трое радостно заржали, воодушевленные шуткой.

— Круто, — буркнула Варька. — Мальчики, может, вы нам помыться дадите?

— А может, вам спинку потереть? — предложил один, с неприятно кривыми зубами и хищным блеском в глазах.

— Нет, спасибо, — холодно ответила Варвара и попыталась пройти к кабинкам.

Но он не пустил ее, с легкостью оттолкнув к нам. Да так, что девушке пришлось поддерживать полотенце, грозившее упасть. Чаруня дернула ручку, но, незнамо как, дверь в коридор оказалась заперта.

Этот жест одновременно и взбесил меня, и заставил пробудиться ту часть моего характера, которая обычно отвечала за выпроваживание особенно буйных посетителей таверны. А, ну и еще проснулась та Василиса, что была воспитана Цветаной: на первом курсе она вела у меня практику.

Я бросила сумочку к стене и вышла вперед.

— Имя и название отдела, пожалуйста.

Один из парней, тот, что с кривыми зубами, опешил:

— Чего?

— Имя и название отдела. Я — секретарь господина Велимира. Думаю, он будет обрадован отчетом о том, как ведут себя его сотрудники с коллегами.

В этот момент я не думала о том, что в полотенце смотрюсь довольно смешно. Смешно им будет потом, когда я подам рапорт о неподобающем поведении. И совесть меня не замучает.

— Коллегами? — хохотнул второй, который был хоть и симпатичнее первого, но все же противнее. Просто по внутренним ощущениям, которые испытывала я. — Думаешь, я поверю, что девчонки работают в Инквизиции? А секретаршу шефа я знаю, не парь мне мозги, крошка.

— Так, девчонки, — Варвара присоединилась ко мне и тоже, кажется, жутко разозлилась, — похоже, мальчики не понимают.

Я окинула ребят взглядом. В Инквизиции не было неуклюжих или толстых, да и хиляков не терпели. Но все же эти парни разительно отличались от оперативников. Прежде всего мускулатурой.

— Оставишь нам хоть одного? — улыбнулась я.

Если эти нахалы думают, что мы три года в институте хлопали глазками, они жестоко ошибаются.