Все это время Тельма в ужасе глядела на сестру широко раскрытыми глазами. Вид у нее был такой, словно ее только что предали.

Когда Кимберли закончила, она набросилась на нее со словами:

– Да у тебя крыша поехала!

– Тогда и у меня, – отозвалась Билли.

– И у меня, – вставил я.

В поисках союзника Тельма перевела взгляд на Конни.

– И не проси, – выпалила та и тут же добавила: – Могу сказать только то, что я всегда считала Уэзли свиньей...

– Констанция! – рявкнул Эндрю.

Конни вздрогнула, но продолжила:

– Так что меня бы не очень удивило, если бы он выкинул нечто подобное. Я, конечно, не хочу оскорблять твои чувства, Тельма, но, по-моему, не то что выходить за него замуж, даже связываться с ним было настоящим безумием.

Эндрю свирепо уставился на дочь.

– А что? – пропищала Конни. – Она сама напросилась.

В трансе, словно от сильной пощечины, Тельма повернулась к Эндрю и жалобно позвала:

– Па?..

– Ты прекрасно знаешь, какие чувства я испытывал к Уэзли. Но в данном случае я на твоей стороне.

– Здесь нет никаких сторон, – вмешалась Билли.

– Пусть так, но беда в том, что получается весьма хитрая версия: Уэзли всех нас перехитрил и инсценировал свою смерть. Но я бы сказал – уж слишком хитрая. Да у него на подобные штуки не хватило бы ни ума, ни честолюбия, ни смелости, – заметил Эндрю, набивая трубку табаком.

– А что, если мы его толком не знали? – не сдавалась Кимберли.

– Конечно, не знали, – выпалила Тельма. – Никто из вас его не знал. Он... никогда не смог бы сделать ничего подобного. Да вы и не представляете, каким он бывал нежным и ранимым.

Эндрю поднял из костра горящую ветку. Пока он раскуривал трубку, Билли промолвила:

– Мне кажется, что большая часть того, что мы могли заметить в поведении Уэзли – включая и тебя, дорогая, – было ложью. Не думаю, чтобы при нас он хоть раз проявил подлинные чувства.

– Лукавый Уэзли, – вставил я.

– А ты заткнись! – огрызнулась на меня Тельма.

После нескольких затяжек Эндрю произнес:

– Меня смущает веревка – она не с нашей яхты, иначе я бы ее видел. А это наводит на мысль, что она уже была на острове до нашей высадки. И, вероятнее всего, у того, кто воспользовался ею, чтобы повесить Кита.

– И это снимает подозрения с Уэзли? – удивилась Кимберли.

– По-моему, да.

– А если предположить, что она была у него в багаже?

– Ее там не было.

– Откуда ты знаешь?

Выпустив облако дыма, Эндрю сказал:

– Я осматривал его багаж.

У Тельмы полезли глаза на лоб:

– Что, что?

– Успокойся, милая. Я сделал это в целях твоей собственной безопасности, как, впрочем, и нашей. Просто хотел убедиться, что там не было ничего, из-за чего у нас могли бы возникнуть неприятности. Наркотики, огнестрельное оружие...

– Папа!

– В чьих еще вещах ты рылся? – спросила Конни. Чувствовалось, что она вот-вот взорвется.

– Ни в чьих. Только в вещах Уэзли.

– Как же, поверила.

– Не удивительно, что он всегда чувствовал всеобщую враждебность, – заключила Тельма.