Ощущение было ужасно неприятное; казалось, чьи-то взгляды так и буравят спину. Теперь женщина. Может, она уплыла на лодке? Скажем, на тот другой, скалистый остров? Недаром этот Ларри спросил: "Когда ты приедешь снова, Карина?" Ну, это было бы неплохо; по крайней мере, ее в этом случае пока можно было бы сбросить со счета.

Мы не обнаружили никого и ничего, хотя постепенно расширяли круг и в конце концов обшарили не только всю поляну, но и примыкающую к ней часть леса. Скорее всего, мужчина ушел куда-то в глубину острова. Уже было почти совсем темно, и оставалось лишь надеяться, что он нас не заметил и вряд ли станет бродить по лесу ночью. Напряжение в какой-то степени отпустило меня, однако настроение было безнадежно испорчено. Главное, что делать дальше? Мы вернулись к дому, но не стали, как собирались, разжигать около него костер, а сразу залезли в "свою" комнату.

– Сначала у меня была мысль снова переночевать сегодня в лодке, – сказал Антар, – но теперь я думаю, что можно остаться и здесь. До утра, конечно. Потом… – он надолго смолк.

– Что потом? – не выдержала я. – Бежать? Куда? На другой остров? А вдруг там тоже люди?

Не отвечая, Антар встал и пошел к двери, бросив мне через плечо:

– Сиди. Я сейчас.

Комната, которую мы заняли, с моей легкой руки получила название "красной" – в отличие от самой первой, на которую мы наткнулись; ту мы стали называть "синей". В "нашей" комнате узор на полу состоял не из разноцветных квадратов, а из коричневых и алых загогулин, причудливо переплетенных между собой. Широкая кровать все из того же пористого материала здесь была бледно-розового цвета, а единственный стул оранжево-красный. Около кровати стоял не то невысокий шкаф, не то столик с выдвижными ящиками; он был очень красивого темно-вишневого цвета.

Сначала Антар начал стаскивать в эту комнату все, что его интересовало, и быстро завалил половину свободного пространства. Однако когда он разложил какие-то железяки даже на постели, я не выдержала.

– Почему бы тебе не перенести все это в соседнюю комнату? – спросила я. – А то тут скоро не повернешься, да и спать, я чувствую, нам придется на полу.

Он сначала заупрямился, но мне удалось довольно быстро уговорить его. Что мне нравится в моем муже, так это то, что он в состоянии прислушиваться к чужим доводам. И у него нет эдакого упертого желания непременно, во что бы то ни стало настоять на своем – как у моего отца, например.

Чтобы утешить Антара, я сказала, что в стародавние времена мужчина часто имел в доме отдельную комнату, где работал и хранил только свои, лично его интересующие вещи; такие комнаты имели даже особое название – "кабинет".

Сейчас я подумала, что он пошел за чем-то в свой кабинет. И оказалась права. Спустя долгое время Антар вернулся и показал мне предмет, в котором я сразу же распознала оружие. Небольшой цилиндр из серебристого металла, с удобной рукояткой. В ней, как раз под пальцами, видна была круглая кнопка, а на верхней поверхности цилиндра выступала тонкая пластинка. Ее можно было передвигать в щели, из которой она торчала, в три разных положения, помеченные соответственно одной, двумя и тремя черными точками.

Я начала лихорадочно вспоминать, как эта штука называется. Пистолет? Да, наверно. Во всяком случае, очень похоже.

– Что это? – спросила я, хотя уже почти не сомневалась в ответе.

– Сейчас увидишь, – сказал Антар и положил на подоконник камень, который, перегнувшись из окна, подобрал с земли.

Потом он отошел к дальней стене – я, конечно, за ним, как приклеенная – посветил себе Светлячком, переставил торчащую пластинку на одну точку, взял "пистолет" и прицелился.