Торжественная часть вот-вот начнётся, гости съезжались на дорогих машинах, элита, самые сливки к которым простые люди, вроде Машки Свиридовой, не могли и мечтать приблизиться, а теперь я часть всего этого, ненадолго конечно…до символической полуночи, которая может для меня наступить в любой момент. Кукловод Макар решит, когда. Меня могут даже не поставить в известность.

Повсюду сновали официанты, прислуга, а я нервно оборачивалась к стеклянным дверям. Я ждала. Да, как это не паршиво, я его ждала. Уже успела увязнуть, плохо осознавала тогда, но Мадан крепко въелся мне в мозги.

Пришёл. Не один. С Олей. И что теперь? Что он ей наплёл? Ведь эта лошадь меня точно узнала, лыбится. Счастливая, повисла на нем, как шарфик. Мадан усмехнулся и подмигнул мне, довольный собой. Значит, как всегда навешал Оле такие спагетти, что ни одна вилка не подцепит. Кобель.

Торжественная часть прошла феерично, если не считать, маленького инцидента, когда кольцо Алексея со звоном покатилось по мраморному полу к ногам Лёши. Гадская ирония, я почувствовала, как по телу прошла дрожь, когда мой …впору истерически смеяться…пасынок подал мне кольцо. Наши взгляды на секунду встретились, и я задохнулась, внутри все свернулось в узел, в комок нервов. Он улыбался, презрительно, цинично. Я отобрала кольцо, и церемония банально закончилась красивым поцелуем. Щелкали фотокамеры, лилось шампанское, мой муж целовал мои пальцы, шептал мне на ухо комплименты, а я…я, как конченная дура, бросала взгляды на Никитина младшего, на то как он обнимает свою Олю, как кружит ее в танце, гладит по голой спине, что-то говорит ей на ухо.

— Машенька, — я вздрогнула.

— Да, милый.

— Устала?

— Немного. Туфли жмут.

— Ничего, мы скоро уедем. Маш…я не хотел тебе говорить раньше, но так сложились обстоятельства и у меня нет особо выбора.

Я посмотрела в ласковые глаза моего мужа, провела ладонью по его щеке.

— Что случилось?

— Мадан…он поживёт у нас немного.

Охренеть. Мне только этого гадства не хватало.

— Я понимаю, что должен был предупредить. Просто наши отношения, Маш. Сложные они были очень и если это шанс сблизиться с сыном…

— Я понимаю, — постаралась ответить спокойно, обхватив шею Алексея и прижимаясь к нему в танце.

— Маш, это ненадолго, я думаю. Он вольётся в мой бизнес начнёт сам зарабатывать и съедет.

— Да, милый, я все понимаю. Я не против, знаю, как это важно для тебя.

Далеко за полночь, когда гости дошли до «полной кондиции», как говорит Макар, я, до смерти уставшая, вышла на балкон, чтобы украдкой закурить, пока меня не снимают вездесущие журналисты. На душе было паршиво, мерзко и отвратительно. Периодически мне хотелось сбежать, скрыться с этого маскарада, особенно, когда встречалась взглядом с Лёшей, который не скрывал своего приподнятого настроения и явного желания раздражать меня своим присутствием.

Проклятая зажигалка, как назло закончился газ.

— А мой отец не возражает, что ты куришь? Или даже здесь тебе удалось убедить его в необходимости курения, как и женитьбы на тебе.

Я резко обернулась, мой пасынок прислонился к косяку двери и улыбался, глаза слегка затуманены — он пьян. Насколько? Черт его знает.

— Это не твоё дело.

— Верно, не моё.

Он вдруг чиркнул зажигалкой и поднёс к моей сигарете. Я затянулась и почувствовала лёгкое головокружение.